— В лучший отель, — ответил Селби, откидываясь на спинкусиденья и пребывая в приятном состоянии умственной расслабленности, пока машинане подъехала к большому строению в индейском стиле, с террасами, лестницами иплоскими крышами. Селби вошел в вестибюль, где в большом камине трещал огонь.Вежливый портье у стойки, за спиной которого были развешены экзотическиепредметы индейского быта и прекрасные ковры ручной работы, попросил егорасписаться и слегка поднял брови.

— Никакого багажа?

— Никакого, — ответил Селби.

Заплатив за комнату, он дал на чай лифтеру, закрыл дверьномера и достал из кармана конверт, который взял в аэропорту. Мгновение онколебался, открыть ли его сейчас или подождать до утра, потом решил отложить доутра, бросил конверт в ящик письменного стола, разделся, небрежно швырнулодежду на стул, забрался в постель и почти мгновенно погрузился в глубокиймирный сон.

Когда Селби проснулся, комнату наполняла предутренняясвежесть пустыни. Он закрыл окно, включил отопление, искупался, оделся ираспечатал конверт.

Фотографии замечательно передавали сходство.

В характере Селби было нечто от одинокого волка, и ощущение,что он ведет войну самостоятельно, щекотало ему нервы и придавало уверенности.Он не пытался анализировать, отчего это происходит — возможно оттого, что втрудный, критический момент рядом с ним не оказалось Сильвии. Рекс Брэндон былбесценным другом и великолепным союзником, но когда доходило до решающегомомента, Селби предпочитал охотиться в одиночку. Решение этого дела лежалогде-то в Аризоне, и Селби решил удалиться от всех текущих дел, пока не решитэту загадку. Только бы его оставили в покое, только бы не вмешивались. Онподумал было обратиться в местную полицию, но потом отверг эту мысль, неосознавая даже, почему она показалась ему столь неприятной.

Селби позавтракал, купил безопасную бритву, крем длябриться, зубную щетку, пасту, новое белье, носки и галстук. Выбросил своегрязное белье и запихнул только что купленные туалетные принадлежности впортфель, вместе с отрезанным куском одеяла.

Когда он вышел из отеля, все его вещи лежали в портфеле —никакой необходимости возвращаться обратно. Он путешествовал налегке и былготов ехать далеко и быстро.

Селби пошел к фотографу и показал ему портрет Джеймса Лейси.

— Можете ли вы переснять фотографию этого человека так,чтобы он оказался в сомбреро, кожаном жилете и с серыми моржовыми усами? Ичтобы это не походило на подделку?

Какое-то время фотограф смотрел на него подозрительно, азатем кивнул:

— Да, я мог бы сделать это.

— Как скоро?

— Фотография будет у вас к завтрашнему дню.

— Мне она нужна через час, — сказал Селби.

Фотограф покачал отрицательно головой, но как-то не слишкомрешительно.

Селби достал из кармана двадцатидолларовую купюру и обернулее вокруг пальца.

— Я вернусь через час, — сказал он, — и заберу фотографию.Если к этому времени она будет готова, я оставляю вам двадцать долларов.

Фотограф вздохнул и потянулся за фотографией.

— Та еще работенка! — сказал он.

— Не сомневаюсь, — заметил Селби и вышел.

Более сорока минут он потратил на обход магазинов,расспрашивая об одеяле бродяги, которое, судя по форме, решил Селби, должнобыло подстилаться под седло.

Заведующий одним из магазинов, где продавались сбруи иседла, — Селби зашел туда после сорока минут бесполезных поисков — посоветовал:

— Вам бы лучше справиться в шорном магазине «Холл и Гарден»на Первой улице. У них было что-то вроде мастерской по изготовлению одеялвручную, они устроили ее в одной из индейских школ. Видимо, одеяла оказались нетак выгодны, как им хотелось, и их перестали выпускать. Они поставляли вмастерскую особую пряжу и пытались производить пористые, хорошо абсорбирующиеодеяла.

— Ну и за чем же дело стало? — спросил Селби.

— Они обходились слишком дорого, — объяснил заведующий. — Внаши дни люди не хотят платить такие Деньги.

Селби поблагодарил его и пошел по указанному адресу.

Витрина магазина была украшена сомбреро, изготовленнымивручную седлами, посеребренными шпорами, кожаными штанами, рукавицами, курткамии жилетами. Продавец направил его к мистеру Холлу, тощему, похожему на ястребачеловеку, от которого исходила энергия, свойственная нередко худым имускулистым людям среднего возраста.

Селби показал ему кусочек одеяла.

— А в чем дело? — спросил Холл, внимательно изучая Селби.

Тот протянул одну из своих официальных карточек:

— Я окружной прокурор из Мэдисон-Сити. Мне необходимоопознать мертвеца. Я думаю, мне могла бы помочь идентификация этого седельногоодеяла.

— Не думаю, что его можно идентифицировать.

— Почему?

— Я не могу точно сказать, кому оно принадлежало.

— Что вы имеете в виду?

— Их было сделано сто штук, — пояснил Холл.

Нервы Селби затрепетали.

— Вы хотите сказать, что именно вы продали это одеяло?

— Да. У нас было сто таких одеял, изготовленных по нашимспецификациям из особой пряжи. Ткали их в одной из индейских школ.

— И все одеяла были одинаковыми? Я вижу тут есть цветнаяполоса, которая…

— Все одеяла совершенно одинаковые, — перебил его Холл. —Пряжу красили в соответствии с нашими стандартами. Совершенно одинаково.

— Вы продали все одеяла?

— Нет. Думаю, у нас осталось несколько в запасе.

Они довольно дорогие и не так быстро продаются.

— Как давно это было? — спросил Сели.

— Больше года назад, — ответил Холл.

— А когда именно?

— Я могу уточнить, но, грубо говоря, можете считать, что этобыло год назад.

Селби последовал за хозяином в заднюю часть магазина. Холлвзял с полки одеяло и развернул, чтобы прокурор мог хорошенько его рассмотреть.

— Ничего подобного теперь не найдешь, — сказал он. — Еголегко сложить вдвое, оно пористое, хорошо пропускает воздух между седлом испиной лошади, поглощает лошадиный пот… и стоит черт знает сколько денег. Нооно того заслуживает.

Селби сказал:

— Я куплю у вас одеяло. Заверните и отложите его в надежноеместо, сделайте какую-нибудь пометку на пакете, чтобы вы могли вспомнить его.