— Нет, очень редко.

— Я так и думал, — коротко заметил Рейли. — Поэтому вы ипроглядели самое лучшее доказательство, которое у вас есть.

— Какое?

— Я заметил пару лошадиных волос, приставших к куску одеяла.Полагаю, он был вырезан из того одеяла, которое вы держите как доказательство.Правильно?

— Да, — согласился Селби.

— Хотите прокатиться? — спросил Рейли.

— Куда?

— Поедем к Лейси домой. Думаю, мы могли бы там кое-чтонайти.

— Едем, — сказал Селби.

Рейли ехал с большой скоростью. Ранчо было закрыто, и никогоне было видно.

— Наш человек находился здесь до самого раннего утра, —объяснил Рейли, — затем ваш шериф позвонил и сообщил, что взял Лейси под арест…Надо полагать, ваше Большое жюри предъявило ему обвинение в убийстве первойстепени?

Селби кивнул.

— Должно быть, против него больше доказательств, чем ядумал, — сказал Рейли. — Он достаточно вспыльчив и может пальнуть… если на негодавят. Вы сами это видели. Сожалею, что посоветовал вам обращаться с нимпомягче… Давайте-ка теперь проведем небольшое расследование.

И он завернул на конюшню, где мексиканец чистил стойла.

Рейли заговорил с ним по-испански. Через несколько минутмексиканец неохотно провел их в комнату, которая находилась позади конюшни ибыла закрыта на висячий замок. Мексиканец достал из кармана ключ, вставил его взамок и открыл дверь. В комнате находился ряд седельных подставок примерно спятнадцатью седлами. И снова последовал разговор между мексиканцем и помощникомшерифа. После этого конюх указал на седло из искусно обработанной кожи,отделанное серебром. Поверх седла было наброшено одеяло.

Рейли подошел и снял одеяло.

— Все в порядке, дружище, — повернулся он к Селби, — можетбыть, я смогу расплатиться за то, что сбил вас со следа тогда, когда вы былиздесь в первый раз.

Парень говорит, это любимое седло Лейси, а это — попона длялошади. Она парная тому одеялу, о котором вы говорили, верно?

Селби внимательно посмотрел на попону и кивнул.

— А вы могли бы выяснить, что случилось с другим одеялом?

Рейли снова пустился в длинный разговор по-испански,указывая то на попону, то на кусок одеяла в руках Селби.

Мексиканец отвечал большей частью односложно.

Наконец он сказал что-то, что вызвало поток красноречия уРейли. Мексиканец снова заговорил, постепенно становясь более словоохотливым.Через пять минут он уже махал руками, жестикулировал и говорил не переставая.

Рейли повернулся к Селби.

— То одеяло, которое вы пытаетесь опознать… В нем естьпрожженная дыра?

Ответ он прочитал на лице Селби.

— Ну, похоже, вы получили все, что вам нужно, приятель, —сказал Рейли. — Парень работает у Лейси два года. Он помнит, когда получил двепопоны для лошадей. Говорит, они были совершенно одинаковые. В одной былапрожжена дыра: Лейси взял ее в горы, когда охотился на оленей. Кто-то изохотников воспользовался ею вместо одеяла, расстелил попону слишком близко откостра, из огня выскочила искра и прожгла в ткани дыру.

— А что потом случилось с этим одеялом? — спросил Селби.

Рейли снова заговорил с мексиканцем по-испански, затемсказал Селби:

— Оно было где-то здесь, но в последнее время он его невидел.

— Что он подразумевает под словами «последнее время»? —продолжал допытываться Селби.

— Я спрашиваю его, и он отвечает — может быть, с неделю. Вызнаете, как эти люди относятся ко времени. Оно не очень много значит для них.

Селби сказал:

— Послушайте, Рейли, эти сведения чертовски важны. Я нехочу, чтобы с этим парнем что-нибудь случилось. Я не хочу, чтобы он сбежал иличтобы его показания изменились.

— Хорошо, мы позаботимся о нем, — сказал Рейли. — У меняесть и еще одна идея, которая может вам помочь.

— Какая? — спросил Селби.

— Конский волос. Понимаете, у всех лошадей разные волосы.Давайте возьмем отсюда второе одеяло и сверим то, которое есть у вас. Я думаю,вы найдете толкового человека с микроскопом, и он отыщет в них волосы одних итех же лошадей.

Селби горячо пожал его руку и сказал:

— Рейли, за мной выпивка.

Рейли ухмыльнулся.

— Мы сделаем это в Туксоне. Поехали.

Селби успел на дневной самолет в Лос-Анджелес и, используяразницу между горным и тихоокеанским временем, вернулся в Мэдисон-Сити донаступления темноты.

Была суббота, вторая половина дня — законное время дляотдыха, но торговля кипела вовсю. В город прибывали люди с отдаленных ранчо. Наглавой улице не хватало мест для стоянки. Толпы заполняли тротуары. Улицы былизабиты машинами, и Селби с трудом прокладывал себе путь. Наконец он остановилмашину перед зданием суда, взбежал по ступенькам в кабинет шерифа и соблегчением увидел его самого. Тот сидел, откинувшись в своем вращающемсякресле, обутые в сапоги ноги — на столе, во рту трубка из маисового корня.

— Привет, сынок, — сказал Брэндон.

Селби усмехнулся.

— У тебя довольный вид, Рекс.

— Еще бы…

— Что случилось?

— Мы взяли отпечатки пальцев у Лейси. Они совпадают с теми,которые, по-нашему предположению, и принадлежали ему. Так вот, мы можемдоказать, что он был в доме Берка и был в доме Бинелла. Мы знаем время, когдаони вылетели из Туксона и приземлились в Лас-Алидасе — все-таки решились наэто. Для ночной посадки там слишком небольшое поле.

— Ночь была лунной, — напомнил Селби.

— Знаю, — ответил Брэндон. — Во всяком случае, ониприземлились и, должно быть, пошли в дом Бинелла.

— А что они сами говорят? — спросил Селби.

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Абсолютно ничего, — сказал шериф. — Для нас это не важно.В качестве доказательства мы предъявим суду отпечатки, и тогда им придетсязаговорить.

— А пилот? — спросил Селби. — Он действительно брат миссисБерк?

— Да.

— И что он говорит?

— Тоже ничего.

— Почему они полетели в Нью-Мексико? — спросил Селби.