— Он родом не из Бессалии. Общается с королевой, отправляя послания с помощью магических существ. На вид — обычная ворона. Прилетает к убежищу Паучихи, пробирается в кабинет через дымоход, прыгает на стол и уже там превращается в ящерицу. Послание у неё под языком. Туго скрученная лента. Королева надевает перчатки, раскручивает ленту, читает послание и тут же сжигает. Я думаю, зверёк ядовит. Жаль, видел его всего один раз, не смог изучить. Он обернулся вороной и улетел.

— Ты настолько близок к Паучихе, что она читает при тебе секретные послания?

— Да, — Пруст шумно выдохнул и потёр колкий ёжик отросших волос на макушке. — Королева — девчонка. При всех её достоинствах как лидера преступного мира ей не хватает того, кто мог бы стоять рядом, одобрять её верные решения, не лезть с непрошенными советами и всегда прятаться в тени. Почти отец, чьё место оказалось свободным. Головорезов-то хватает. Толковых шпионов, врагов, любовников, фанатов и шутов. А такого, чтобы…

Пруст замолчал. Понял, наверное, что растворился в созданном образе и медленно вытягивал себя обратно в реальность. Он — главный разведчик клана, правая рука Кеннета Делири. Он сидит в подвале кланового дома и рассказывает о выполнении задания.

— Я нащупал верную линию поведения случайно. Хотел сойти за обычного боевика и постепенно двигаться по карьерной лестнице, устраняя конкурентов, но тут у наших ребят случился провал.

— У Конта и Гинея? — глава клана назвал имена убитых разведчиков.

— Да, — голос Пруста с каждой фразой звучал тише. — У одного из них нашли зеркало. Женское, прошу заметить. Золотое, инкрустированное бриллиантами и честно украденное у бессалийской аристократки с целью продать. Но Паучиха слишком боялась Клана Смерти. Всем своим “подданным” отдала приказ ловить любого, кто напоминал наёмника и тащить к ней. Я чудом успел заметить, как Конту прямо на улице скрутили руки и одели на голову мешок. Потом начался тотальный обыск. Все тайники вскрыли, все карманы у попрошаек вывернули. Действительно, зеркала — редкая вещь для оборванцев, но и в Высоком квартале нашли пять штук.

— У Гинея тоже?

— Нет, — разведчик замолчал на мгновение, облизнул губы и продолжил. — Ему приказали убить Конта. “Кого ты привёл в банду? Куда смотрел? Сам теперь разбирайся с лазутчиком”. Казнь должна была состояться публично. Паучиха сидела на троне, я стоял в массовке, а Гиней как командир бандитской шайки должен был перерезать горло своему соклановцу.

— И не смог, — вздохнул Кеннет.

Клановая магия помешала. С незапамятных времён существовал обряд “родства душ”. На празднике инициации молодые воины приносили клятвы верности главе и пили вино, передавая чашу друг другу. В этот момент Этан включал их силу в общую сеть и накладывал магический запрет убивать соклановцев. Можно разбивать друг другу рожи в драках и на поединках, но лишить жизни нельзя. Так частично решался вопрос о предательстве. Вербовать членов клана и заставлять их резать своих было бесполезно. Клан становился крепкой семьёй.

— Кто-то рассказал Паучихе, почему он не смог, — продолжил Пруст. — Гиней держал нож у горла Конта, корчился от боли, но потом оружие выскользнуло из пальцев. “Магия Клана Смерти, — сказала королева. — Теперь я вижу второго лазутчика в своих рядах”.

Судьба разведчиков с того момента была предрешена. Кеннет получил их головы в сундуке.

— Но была ли проверка единственной?

— Нет, — глухо ответил Пруст. — Нашлись желающие поглумиться над обречёнными и заодно развлечься. Из толпы выкрикивали: “Пусть все попробуют! Каждый подойдёт и воткнёт нож в спину! Так мы точно будем знать, кто тут свой, а кто чужой”. Завелись бандиты, свистели, улюлюкали. Я видел, что Паучиха была против кровавого представления, но боялась отказать толпе. За её сомнения и зацепился. Подошёл к трону и шепнул: “Позволь мне, королева. Сразу станет тихо”. Жаль, что кроме кошмаров я не умею насылать других чувств. Очень хотелось дать ей уверенности, спокойствия. Но дар богов один, и он для другого. Время шло. Вокруг Гинея и Конта уже собирались стервятники, поигрывая оружием. Спорили, достаточно ли обычного удара или для проверки нужен смертельный. На моё счастье светлая часть королевы победила тёмную. Она обернулась ко мне и шепнула: “Давай”.

Кеннет не хотел представлять, что случилось после. Разведчики для Пруста как дети. Каждого чуть ли не с пелёнок растил. Заботился, тренировал. Ни одному врагу не пожелаешь перерезать горло собственному сыну.

— Они умерли быстро, — голос Пруста не дрожал, но глава клана кожей чувствовал его боль. Обжигающую, злую. — Головы уже потом отрезали. Без меня. Я вернулся за спинку трона королевы и ждал. Она отпустила всех. Выгнала, если быть точным, а на меня будто не обращала внимание. Долго я стоял, к полу примёрз. Лишь уходя из зала Паучиха спросила, как меня зовут. Полпути было пройдено. Дальше вы знаете.

Кеннет закрыл глаза и откинулся спиной на стену. Конт и Гиней умерли, не пройдя проверку, а Пруст смог приблизиться к Паучихе. Не хотелось говорить “благодаря клановой магии”. Вопреки ей. Обряд родства душ проходили все мальчики. Абсолютно все. Но потом для некоторых делалось исключение. Для самого Кеннета, когда его объявили наследником. Будущий глава клана в отсутствии отца должен был выносить смертные приговоры преступникам и сам приводить их в исполнение. А как, если магия запрещала убивать соклановцев? Вот Этан и убрал у него действие “родства душ”. У Ксанира его тоже нет. У самого Этана, Сокола, главного лекаря и Пруста. Весь ближний круг правящей семьи мог убивать. Впервые исключение из правил пригодилось именно так.

— Не вини себя, — попросил Кеннет. — Ты хорошо их обучил и сделал всё что мог. Боги приняли их души, а мы попросили предков заступиться за них в бездне. Нужно жить дальше.

— Да, — глухо ответил разведчик. — Я напишу всё, что узнал и вернусь к Паучихе. Выясню, кто сболтнул ей нашу тайну. Не нравится мне, что королева шайки бандитов знает о Клане Смерти так много.

— Но не знает об особенностях обряда “родства душ”.

— Да, — кивнул Пруст. — Я продолжаю надеяться, что этого, кроме ближнего круга, больше никто не знает.

Вечером я, Иллая и Мина приступили к самой важной части плана по продаже секретов деторождения Тёмному императору. Нет, не писали речь и не составляли договор. Собирали меня в поездку. Гардероб жены главы клана был готов, но по случаю официального визита пришлось заказать ещё три платья. Таких, чтобы во дворец не стыдно было ехать. Самое роскошное — чёрное, со скромным вырезом и полупрозрачными рукавами доставили под утро. Риль была занята особняком, но нашла время передать местным мастерицам свои эскизы. Вышивка у них получилась такой же изящной. По юбке пустили узор крупных цветов с зелёными и синими камнями вместо сердцевин. Я представила, сколько часов рукодельницы потратили на создание такой красоты, и едва не отказалась брать платье с собой. Сработал детский страх, что платье помнётся, испачкается или порвётся!