— Угу, я для собственного удовольствия кровью истекаю. —Ветка запуталась у меня в волосах, и я еле высвободилась, рванувшись в сторону,— Долго еще?

— Не очень. Мы немного срезали.

— Срезали? Что, прямо в сад к Маб выйдем?

Грималкин уселся и поскреб лапой ухо.

— Нет, этот проход ведет назад в твой мир.

Я вскинулась и больно, до слез, укололась затылком.

— Что?! Ты серьезно? — Неужели можно вернуться домой, кмаме?! Она, наверное, с ума сходит, волнуется!

Я осеклась. Радость сдулась, как воздушный шарик, так жестремительно, как и возникла.

— Нет, домой мне пока нельзя, — с усилием выдавила я. — БезИтана, — Я решительно прикусила губу и посмотрела на кота, — Я думала, тыотведешь меня к Темному двору...

Грималкин скучающе зевнул.

— Я и веду. Темный двор находится гораздо ближе к твоемумиру, чем владения Светлых. Будет быстрее, если мы пройдем через землисмертных, а уже оттуда проскользнем в Тир-на-Ног.

— А... — Я задумалась. — Интересно, зачем Пак потащил менячерез Дикий лес? Если достичь Темного двора проще из моего мира, почему он самтем путем не воспользовался?

— Тропы — пути в Небывалое — отыскать непросто. Они меняютсвое положение, почти все выводят напрямую в Дикий лес, и только немногиеприведут в Летние или Зимние земли. Между прочим, такие тропы отлично охраняют.Дорога, которой мы воспользовались, ведет только в один конец. Снаружи мы ее неотыщем.

— А сюда нет другого пути?

Грималкин вздохнул.

— Есть другие пути в Тир-на-Ног из Дикого леса, но тогдапридется иметь дело с тамошними обитателями. Кстати, гоблины — не самоеужасное, что встречается в лесу. К тому же стража Оберона будет за тобойохотиться, и в первую очередь станут искать в Диком лесу. Самый быстрый путь вТемные земли — тот, которым я веду тебя сейчас. Так что решай, человек. Все ещехочешь идти?

— Выбора-то никакого нет...

— Ты все время это повторяешь, — заметил Грималкин. —Запомни, выбор есть всегда. А теперь предлагаю замолчать и двигаться вперед. Занами погоня.

Мы продолжили путь по извилистому туннелю, продираясь сквозьколючие заросли. Я утратила всякое ощущение времени или направления. Поначалу ястаралась избегать колючек, но шипы цеплялись и кололись, так что я пересталаобращать на них внимание. Как ни странно, после этого уколы прекратились, яприбавила скорость, Грималкин ровно и быстро побежал через заросли, а ястаралась не отставать. Иногда по сторонам мелькали боковые ответвления, взарослях метались чьи-то тени, но на глаза так никто и не показывался.

Мы в очередной раз свернули и вдруг обнаружили полуюцементную трубу у нас на пути. Канализационная труба: в отверстие виднелосьсинее небо, в котором ярко светило солнце.

— Мир смертных — там, — сообщил Грималкин. — Помни, когда мывыйдем наружу, мы уже не сможем возвратиться в Небывалое тем же путем.Возвращаться будем другой дорогой.

— Знаю, — откликнулась я.

Грималкин смерил меня долгим неприятным взглядом.

— Запомни, человек: ты посетила Небывалое, чары спали ствоих глаз. Смертные не заметят в тебе ничего необычного, однако ты станешьвидеть все немного... иначе. Так что постарайся сдерживаться.

— Иначе? Как это?

Грималкин улыбнулся.

— Сама увидишь.

Мы вылезли из канализационной трубы и тут же услышали шумуличного движения — непривычные звуки после стольких дней, проведенных в леснойглуши. Мы оказались в центре города, со всех сторон над нами нависали городскиездания. Канализационная труба вывела нас в придорожную канаву; над нами ревелимногочисленные машины, по тротуару сновали пешеходы, погруженные в собственныемирки. Никто не обратил внимания ни на выползшего из канавы кота, ни начумазую, до крови исцарапанную девушку.

— Так...

Несмотря на все тревоги, я ужасно обрадовалась возвращению взнакомый мир, хоть и не ожидала увидеть огромные башни из стекла и металла.Воздух холодил до дрожи, по улицам расползлась грязь и слякоть.

Я запрокинула голову и долго разглядывала высоченныенебоскребы; казалось, что здания раскачиваются на фоне неба. В нашем крошечномгородишке в Луизиане не было ничего подобного.

— Где это мы?

— В Детройте. — Грималкин, прищурившись, следил заспешившими мимо нас прохожими. — Секундочку. Давненько я сюда не попадал.Дай-ка подумать...

— В Детройте... В Мичигане?!

— Ш-ш-ш.

В этот миг от толпы отделилась массивная фигура в замызганнойкрасной куртке с капюшоном и направилась к нам, сжимая бутылку, обернутуюбумажным пакетом. Похож на бездомного, хотя я вообще-то никогда их невстречала. Я испугалась, но не очень: на оживленной улице много свидетелей,которые, если что, непременно услышат мой крик. Может, попрошайка поклянчитмелочь или сигареты и пойдет себе?

Незнакомец приблизился и поднял голову. В тени капюшонавиднелось морщинистое бородатое лицо, кривые клыки во рту, мерцающие желтыеглаза с вертикальными зрачками, как будто кошачьи. Незнакомец с ухмылкойприблизился, и я отшатнулась. Вонь едва не сбила с ног: разило опасностью,тухлыми яйцами и гниющей на солнце рыбой. Меня чуть не вытошнило.

— Какая красотка! — прорычал незнакомец и потянул ко мнесвою лапищу. — Ты пришла оттуда? Верни меня туда, немедленно... Верни менятуда!

Грималкин вздыбил шерсть и серым облаком прыгнул между нами.От пронзительного кошачьего воя бездомный дернулся, в ужасе расширил глаза,испустил протяжный вопль и бросился бежать, расталкивая прохожих, оказавшихся унего на пути. Люди вскрикивали и сердито озирались друг на друга, но убегающегобомжа как будто никто не замечал.

— Что это? — спросила я у Грималкина.

— Оркулли, — Кот вздохнул. — Отвратительные создания.Панически боятся кошек, можешь себе представить? Похоже, его когда-то изгналииз Небывалого. Тогда понятно, что он говорил — просил тебя вернуть его обратно.

Я с опаской оглянулась, но оркулли скрылся в толпе.

— А что, все фейри, которые живут в человеческом мире,изгнанники? — поинтересовалась я.

— Конечно нет. — Грималкин прищурился с насмешливымпренебрежением (коты в этом деле — настоящие мастера). — Многие сами решаютпоселиться здесь или перемещаются между этим миром и Небывалым, если, конечно,способны найти тропу. Некоторые, вроде брауни или домовых, навсегда вселяются вкакой-нибудь дом. Другие вливаются в человеческое общество, прикидываютсясмертными, кормятся снами, чувствами и талантами. Некоторые даже вступают вбрак со смертными, хотя детей, рожденных от такого союза, в обществе фейри непринимают, а родитель-фейри обычно уходит из семьи, когда та ему наскучит.Встречаются и те, кого изгнали в мир смертных. Они устраиваются как могут, но сними случаются странные вещи. Может, тут слишком много железа и технологий,смертельных для существования волшебных созданий. Они понемногу начинают утрачиватьсебя, пока не превращаются в тени себя прежних, в пустые скорлупки, при помощичар пытающиеся казаться живыми. В конце концов они попросту перестаютсуществовать.