Будет только справедливым добавить, что религиозные убеждения во всех сословиях голландского общества порой заставляли их принять сторону веротерпимости. В 1662 г. штаты Фрисландии под давлением духовенства издали эдикт, запрещающий «некоторым ненавистным сектам», вроде социниан и квакеров, появляться в этой провинции и практиковать там свое вероучение. Нарушителям грозили пять лет принудительных работ в работных домах с последующим изгнанием из провинции. Печатание и распространение их книг и трактатов точно так же запрещалось под угрозой сурового наказания. Эдикт этот поднял такой шквал критики, что штаты провинции были вынуждены вскоре отозвать его. Критики указывали, что помимо того, что эта «инквизиторская» мера по своей сути является вопиющим проявлением религиозной нетерпимости, она к тому же нелепа своим запретом протестантских сект в стране, где «евреи, турки и сарацины обладают религиозными свободами и даже правом иметь свои синагоги».

В процессе своего обращения с требованием религиозной терпимости де ла Кур с одобрением процитировал недавно опубликованный де-юре Ecclesiasticomm[52] Л. А. Констанса, где доказывалось, что «функциями принуждения обладают только гражданские власти; вся власть и все права, которые имеют духовные лица — если они их вообще имеют, — должны быть делегированы им исключительно гражданской властью». Подчиненность церкви государству, которую отражали эти замечания и которая стала более очевидной во второй половине XVII в., еще отчетливее проявилась в позиции кальвинистской церкви, занимаемой ею в сферах деятельности Вест- и Ост-Индской компаний, на что нам теперь и следует обратить свое внимание.

За границей

Лютер, Кальвин, Цвингли и другие главенствующие протестантские реформаторы, будучи всецело поглощенными яростными религиозными спорами у себя дома, похоже, мало задумывались — если задумывались вообще — о возможности распространения протестантизма за пределы Европы. Было бы неразумно ожидать, что директора Вест- и Ост-Индской компаний стали серьезно утруждать себя проблемами миссионерства, которые фактически игнорировали сами отцы — основатели протестантизма, однако вскоре им пришлось столкнуться с ними по двум направлениям. Во — первых, им пришлось хоть как-то обеспечивать духовные потребности своих служащих — хотя бы только ради поддержания их дисциплины и морального духа во время длительных морских путешествий или продолжительного пребывания в тропических землях. Во — вторых, они были вынуждены считаться с присутствием воинствующего католицизма в тех местах, где обосновались их португальские предшественники. В случае Ост-Индской компании приходилось еще учитывать глубоко укоренившиеся религиозные и общественные структуры ислама, индуизма и буддизма.

Хотя изначальные уставы обеих компаний не предусматривали содержания кальвинистских священников в соответствующих им сферах деятельности или каких-либо обязательств нести свет «истинной реформированной христианской религии» «невежественным папистам» и «заблудшим язычникам», обе компании вскоре четко осознали, что у них все-таки есть такие обязательства и их официальная корреспонденция изобилует ссылками на эту тему. Исполнение своих обязательств не всегда слишком сильно отступало от их принципов, как это часто утверждается. За 200 лет существования Голландской Ост-Индской компании директора отправили на Восток и содержали за свой счет всего около тысячи кальвинистских священников и несколько тысяч внештатных священников и учителей. Heeren XVII предоставляли средства для строительства и содержания церквей и школ, основали несколько семинарий ради обучения кандидатов для рукоположения, хотя такие учреждения не всегда долго существовали. Также они оплачивали издание и распространение Библии и религиозной литературы в весьма значительных объемах, как на голландском, так и на некоторых азиатских языках. И хотя их миссионерские усилия не слишком впечатляющи по сравнению с деятельностью Римско-католической церкви, они определенно значительнее того, что сделали директора Британской Ост-Индской компании в тот же период времени.

Хотя Heeren XVII были в достаточной степени подвержены влиянию собственного кальвинистского окружения и нажиму требований духовенства на родине с требованиями сделать что-нибудь для поддержки «истинной реформированной христианской церкви» на Востоке, они все же твердо настояли на подчинении заморских церквей своей власти. Они настояли, чтобы именно генерал-губернаторы решали, где и как долго служить священникам и внештатным священникам, вместо того чтобы оставить вопросы их назначения и перевода на усмотрение церковных советов. Генерал-губернатор и его совет в Батавии также использовали свое право читать и подвергать цензуре корреспонденцию, отправлявшуюся священниками и церковными советами на Востоке в адрес церковных властей в Нидерландах. Точно так же Heeren XVII настояли на том, чтобы чиновники-миряне VOC присутствовали на всех заседаниях церковных советов и чтобы решения этих собраний исполнялись лишь с одобрения и во взаимодействии с руководством компании. Священники и их внештатные собратья оплачивались компанией, а не церковью. Директора считали их своими служащими на жалованье и в соответствии с этим определялось их место на служебной лестнице в чиновничьей иерархии компании, где внештатные священники занимали самую нижнюю ступень. И наконец, хотя Heeren XVII и признавали необходимость ведения миссионерской деятельности достаточно подготовленными священниками, они закрыли школу подготовки миссионеров — Seminarium Indicum, которую основали в Лейдене в 1622 г., после того как она проработала всего 10 лет. Впоследствии они ответили отказом на неоднократные просьбы классисов и синодов в Нидерландах заново открыть эту семинарию или учредить новую, обосновывая свой отказ интересами экономии и утверждая, будто и без нее хватает профессиональных священников. Однако, похоже, причина крылась в том, что, как показал опыт, выпускники Seminarium Indicum проявили меньшую сговорчивость по отношению к чиновникам компании, чем священники, выбранные директорами региональных палат за свое послушание.

Учитывая строгое подчинение церкви государству — а Бога мамоне, — неудивительно, что Ост-Индская компания испытывала проблемы с набором священников и внештатных священников для службы на Востоке. Также компании оказалось непросто удержать их в часто разочаровывающих и порой унизительных условиях, в которых тем приходилось работать. То же самое относилось — с некоторыми оговорками, но по тем же причинам — к обычным и внештатным священникам, нанятым и Вест-Индской компанией для службы за морем. Помимо всего прочего, прошло много времени, прежде чем в самих Семи провинциях появилось достаточное количество кальвинистских священников для адекватного удовлетворения духовных потребностей их собственных общин и для предотвращения возможности переметнуться к Римско-католической церкви и протестантским инакомыслящим. Другим фактором, затруднявшим набор подходящих обычных и внештатных священников для службы в Индиях, стало то, что там с ними обращались со значительно меньшим почетом и уважением, чем дома. Служащие Вест- и Ост-Индской компаний славились своими грубыми нравами — нередко мы видим, что их называли «отбросами голландского общества», «немецкой деревенщиной» и т. п., — и неудивительно, что трения между ними и их духовными сослуживцами часто достигали точки кипения. Heeren XVII постоянно приказывали своим подчиненным относиться к священникам с должным уважением, как было указано в их artikulbrief — постоянном приказе-инструкции. Однако официальная переписка и сообщения путешественников изобилуют утверждениями о духовном высокомерии и неправоспособности одних и мирской гордыне и антиклерикальными настроениями других. По крайней мере, такое положение дел превалировало в XVII столетии. На протяжении XVIII в. социальный престиж священников в Восточных Индиях заметно повысился — возможно, отчасти потому, что члены духовного сословия часто женились на богатых вдовах.