И вот что якобы произошло дальше. Когда разъяренные бунтовщики выломали дверь, то невольно отвлеклись на заманчивую картину, а потом, к своему удивлению, обнаружили Мулай, которая целилась в них из пистолета и угрожала расправой. Она потребовала, чтобы они оставили ее в покое, а затем, уже мягче, предложила вернуться и вдоволь позабавиться с ее девочками в другой день, когда все более или менее успокоится. Большинство согласились, но один с подозрением рассматривал раскрашенное лицо французского офицера, так что Мулай выстрелила марокканцу прямо в сердце.

Вне зависимости от того, приходилось ли французам и в самом деле наряжаться в женщин, они были бесконечно благодарны Мулай за оказанную услугу. «Ей платят много денег, ее любят, ей восхищаются!» – кричали газеты. Офицеры наградили ее одиннадцатью тысячами франков, и пошла молва, будто ее нужно удостоить ордена Почетного легиона[22]. Сама Мулай жутко гордилась своим поступком и впоследствии рассказывала, что спасла не тридцать, а целых шестьдесят офицеров.

Столь уважаемая страна, как Франция, не могла себе позволить вручить высшую награду проститутке, управлявшей кабаре, и в конечном счете ее оставили без внимания.

Такое неприятие «разбило ей сердце», сообщала газета «Сан-Антонио Лайт», «поскольку давало приличным женщинам право относиться к ней с пренебрежением». В этом была вся Мулай: она хотела, чтобы ее боготворили, но выбирала людей, которые не хотели или не могли публично дарить ей свою любовь.

И даже несмотря на то что ее грубо поставили на место, страстная преданность иностранной армии ничуть не угасла – в 1925 году она снова спасала жизни французов. Высокопоставленный марокканский чиновник планировал уничтожить гарнизон французских солдат, организовав религиозное восстание во время ежегодного фестиваля. О заговоре стало известно Мулай. Она направилась прямо к французскому генералу, чтобы предупредить, а тот, в свою очередь, сумел подавить восстание. В численном отношении она оказала французам еще большую услугу, чем во время беспорядков в Фесе в 1912 году. Позднее, впав в немилость, она частенько напоминала окружающим, что спасла жизни «тысячи французов».

Пока же она все еще была знаменита, пользовалась расположением французской армии и оставалась настоящей королевой подпольного мира Феса. Пусть она и содержала публичный дом, ее престижу и респектабельности позавидовала бы любая другая женщина в ее положении.

А потом Мулай исчезла.

Тело в корзине

Никто точно не знает, почему Мулай вдруг решила уйти в тень и чем она занималась. Возможно, она потеряла серьезные деньги. Или полковник все-таки разбил ей сердце. Ходили и куда более мрачные слухи: будто она связалась с торговцами наркотиками, или вляпалась в историю с «белым рабством», или начала курить гашиш и постепенно погрязла в тумане зависимости. В конце концов она лишилась разрешения на содержание публичного дома, уехала из Феса и поселилась в неблагополучном районе Мекнеса – города, расположенного в восьмидесяти километрах от Феса. Там она занялась новым борделем, заручившись помощью «гнусного и вонючего» старика-слуги по имени Мохаммед Бен Али, который быстро стал ее правой рукой во всем.

Этот бордель был совсем не похож на то шикарное кабаре, где Мулай занимала французских офицеров «весельем, роскошью и юными танцовщицами». Гостями нового заведения были куда более жестокие мужчины, не требовавшие роскоши или даже чистоты. Мулай это все как будто больше не волновало.

«Мужчины, которые к ней приходят, очень требовательны; женщины, которых она им предлагает, чахнут», – сообщалось в «Пари Суар». Бордель прославился «жуткой грязью и избиениями», а также «одиозными» оргиями. В результате там работали тощие девушки, сплошь покрытые синяками. Мулай сильно, до паранойи боялась, что ее работницы могут втайне просить посетителей о помощи во время «любовных бесед», и потому иногда шпионила за ними, прячась за занавеской.

Возможно, Мулай испытывала иррациональный гнев, глядя на этих девушек. Они совсем не были похожи на «прекрасных женщин с упругой кожей», которых женщина с гордостью демонстрировала французским солдатам много лет назад. Эти новые проститутки, щуплые и травмированные, были наглядным свидетельством падения Мулай. Так что она стала всячески над ними издеваться, а Мохаммед Бен Али помогал. Девушек морили голодом и запирали под замок, чтобы те не могли сбежать, а еще били по поводу и без. По крайней мере семь работниц остались калеками в результате частых и жестокий избиений.

Осенью 1936 года Мулай было около сорока шести лет. Она потеряла гибкость и юность, а красота «потонула в жире зрелого возраста».

Дни роскоши и превосходства остались позади. Теперь в ее жизни царствовали насилие и… одна особенно страшная тайна.

На улице у борделя Мулай порой играли дети. Однажды группа ребят наткнулась на кое-что интригующее – тяжеленную корзину, перевязанную веревкой. Они толкались и пихались, каждый хотел открыть ее первым. Однако дети и не подозревали, что обнаружат внутри. Оттуда выглядывали «ноги, руки, голова, волосы, искалеченное туловище и юные груди». Кто-то, руководствуясь больной фантазией, набил корзину отрезанными частями человеческого тела. Изувеченную плоть окружали пучки мяты, фенхеля и тимьяна, которые помогали замаскировать запах разложения.

Вскоре к Мулай пришла полиция и потребовала объяснений. Та разговаривала с полицейскими очень высокомерно и пренебрежительно. Она подтвердила: мертвая девушка была одной из ее бывших «постоялиц» (стандартный эвфемизм для проститутки), но хозяйка борделя якобы понятия не имела, как Шерифа оказалась в корзине. Затем напомнила полицейским, что, если они вдруг забыли, она вообще-то спасла жизни тысячи французов.

Мохаммед Бен Али под натиском полиции оказался не столь хладнокровен и сразу стал что-то лепетать о мести, побоях и удушениях. Мулай мгновенно заткнула ему рот. «Мохаммед – дурень, – заявила она. – Он не знает, о чем говорит».

Полицейские отнеслись к ее словам скептически и все равно обыскали дом. В комнате Мохаммеда Бен Али нашли оружие и заметили подозрительные пятна крови. Во время обыска они услышали странные звуки, доносившиеся из-за одной стены, – слабое царапанье и жалобное мяуканье.

Мулай заявила, что это кот. По ее словам, одну из стен ремонтировали, и животное случайно оказалось внутри. Полицейские хотели было сломать стену, но Мулай спокойно их переубедила, заметив, что уже наняла специалиста, который должен освободить несчастного зверя. Она убедительно ворковала, что профессионал справится с этой работой лучше.

Полицейские в итоге поверили и собрались уходить, однако из-за стены послышался детский голос: «Помогите! Нас четверо, и мы умираем!»

Колетт на судебном заседании

Слухи о сенсационном преступлении быстро распространились по городу, Мулай вновь стала знаменитостью. Вот только на этот раз в