Из-за двери послышалось сдержанное рычание, и Леня понял,что неукротимая Асунта подслушивает.

– Что же мне делать? – прошептал Аветисов иповесил повинную голову.

– Вот что, любезный, – Ленин голос был тверд, какалмаз, и сух, как пустыня Сахара, – не вздумай в милиции про этопротрепаться и защиты попросить.

– Ну уж! – отмахнулся Аветисов.

– С тебя, идиота, станется! Если уж не хватило ума своюжадность вовремя обуздать и ты надумал Богомолова шантажировать, от тебя чегоугодно ждать можно! Только учти: как только ты в милиции фамилию Богомолованазовешь – все, можешь сразу саван похоронный заказывать. Можешь там что угодноплести, доказательств у тебя все равно никаких нет, а если бы и были, ни одинмилиционер с таким делом связываться не будет. Тут и ума большого не надо,чтобы сообразить, в какое дерьмо ты их пихаешь. А до Богомолова обязательносразу же дойдет, что ты в милиции запел, и он церемониться с тобой не будет.Это сейчас он пока выжидает, не хочет, чтобы они там в милиции эти два убийствасвязали – жены и мужа бывшего.

Аветисов всхлипнул и осел в кресле.

– А следователь на допрос вызывает…

– А ты твердо стой на своем: ничего не знаю, ничего невидел, с Валерией редко встречался, о ее делах понятия не имею, они и отстанут.Деньги-то ее и квартира кому достанутся?

– Да уж не мне, – угрюмо ответил Аветисов.

– Вот и хорошо. Получается, у тебя и мотива нет. Так чтосиди тихо, под ногами не мешайся. Девушка тебя в обиду не даст. – Маркизкивнул на дверь, откуда снова раздались какие-то подозрительные звуки. –Очень она тебе предана, повезло, считай, редко кому такое сокровище достается!

Маркиз скорчил зверскую рожу и одним прыжком подскочил кдвери. Однако в коридоре никого не оказалось – у секретарши Аветисова былаотличная реакция.

Леня покрутил головой и беспрепятственно вышел из квартиры.

Капитан Сойка с верным Шуриком сидели в крошечном полутемномподвальчике кафе и ждали, когда принесут поесть. Сойка находился в крайнейстепени уныния и не скрывал этого от окружающих.

– Совершеннейшая хренотень получается, – жаловалсяон Шурику вполголоса, – с этим убийством в театре!

– Ты которое имеешь в виду? – спросил Шурик,нетерпеливо поглядывая на дверь кухни, откуда должна была появиться официанткаЛюся.

– Вот именно, еще и с первым убийством не разобрались,так уже там еще эту травести угрохали!

– Вот какие слова он знает, – сообщил Шурикподошедшей наконец с тарелками Люсе, – таким театралом стал – ужас просто!

– Да отстаньте вы! – вяло отругнулся Сойка.

Люся, дебелая рыжеволосая девица с белой кожей и веснушкамипо всему телу, молча расставляла тарелки с жареным мясом.

– Пиво будете? – спросила она, не поднимая глаз.

– Какое пиво? – вскинулся капитан. – Мы же наработе!

Люся удивленно посмотрела на Шурика – с каких это пор они наработе пиво не употребляют? Шурик подмигнул ей и взял в руку нож.

– Ты, Люсенька, на него не обижайся, – заговорилон, тщательно нарезая мясо на мелкие кусочки, – Сойка у нас влюбился впримадонну. Или как там они в театре называются? В общем, которая там главныероли играет. И еще по нашему делу проходит как главная подозреваемая…

– Что ты болтаешь, что болтаешь-то? – взъярилсяСойка, но тут же остыл и махнул рукой.

– Я ведь серьезно говорю, – начал он, как толькоЛюся отошла подальше, – возьмем для начала первое убийство. Если бы,допустим, убили эту тетку не в театре, то что бы мы с тобой подумали?

– Заказное… – неуверенно протянул Шурик, –богатая тетка кому-то дорогу перешла…

– Вот именно: богатая тетка. А какая она богатая? Счего вообще взяли, что она такая уж богатая?

– Ну как… в театре же все в один голос говорили, чтовыглядела она богатой, денег им подбрасывала иногда, опять же, нигде неработала… жила же она на что-то? И безбедно, судя по всему, жила.

– Ага, и что выясняется после ее смерти? Денег никакихв наличии не имеется. В банке у нее ничего не лежало, и в квартире ничего неспрятано. Ну сама квартира, машина, тряпки… Где тут особенное богатство? И всяее знаменитая коллекция драгоценностей оказалась поддельной!

Не далее как сегодня утром они проводили обыск в квартиреубитой Кликунец, и Шурик имел возможность в этом убедиться. Действительно,квартира как квартира, ничего такого особенного… Ну не бедная, конечно,ремонтик приличный, мебель там разная, но денег никаких они не нашли. И сдрагоценностями полный облом…

– А если она не богатая и нигде не работала, то с какихэто, интересно, пряников ее кому-то заказывать?

– Ну-у… мало ли с каких, – неуверенно протянулШурик и запихнул в рот оставшийся кусок мяса.

– Муж бывший сразу отпадает, – продолжал Сойка, неслушая, – ему от ее смерти никакой выгоды нет, потому что завещания она неоставила, и по закону раз они давно в разводе, то он ни на какое имущество неимеет права претендовать.

– Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, –заговорил Шурик, проглотив наконец жесткое мясо, – хочешь сказать, чтоубийство не заказное, а бытовое? Хорошо, я с тобой согласен, давай выбросим изголовы шпагу и розы и не станем ассоциировать почерк этого убийства с почеркомнеуловимого Магистра. Но тогда на первый план выходит твоя примадонна.

– Да вовсе она не моя!

– Ну не твоя, но Крачкин ее подозревает.

– Да зачем ей это убийство?

– Не зачем, а почему, – ответил Шурик, – нупсиханула там, артисты – они все нервные, и ткнула эту Кликунец чем под рукупопалось. Попалась шпага, вот и… А цветочки тоже тут кстати оказались.

– Ну хорошо, а как объяснить тогда второеубийство? – агрессивно начал капитан. – Там ведь никаким заказом и непахнет! Несчастный случай…

– Ага, кто-то совершенно случайно принес нашей Оленькев гримерную отравленные розы, – ехидно высказался Шурик, – так, наминуточку… Ты не волнуйся, наш Василий Терентьевич всему найдет объяснение.

Шурик был абсолютно прав. Именно в это самое время Лоласидела в кабинете следователя Крачкина и дико злилась. Начать с того, что на еевопрос, отчего умерла Лизавета Штукина, следователь сухо и официально ответил,что белые розы, которые находились у нее в гримерной, оказались отравлены. Яд сочень длинным и сложным названием попал в кровь через маленькую ранку на руке,и тотчас же у Штукиной приключился паралич сердца. Услышав такое, Лола не сталавскрикивать, всплескивать руками, прижимать их к сердцу и пытаться упасть вобморок. Она восприняла новость довольно спокойно, потому что и самадогадывалась, что розы отравлены. Знала она и то, что букет предназначался ей.Но следователь Крачкин в этом сомневался.