Тане тоже не могло все это нравиться, однако она давнопоняла, что иначе невозможно, и прекратила сопротивление. Такова цена славы.

– Он стесняться не привык, как, впрочем, и остальные. –Таня заложила руки за голову. – Так уж повелось. Иногда мне кажется, что япривыкла, иногда начинаю беситься. Мой юрист твердит, что это всего лишьденьги, мелочь, из-за которой не стоит расстраиваться. Но ведь это мои деньги,моя жизнь, за это я пашу как лошадь. Не могу понять, почему любой, кто появилсявдруг в твоей жизни и какое-то время делил с тобой постель, получает правооттяпать половину твоего состояния. Слишком высокая цена за тройку лет вобществе типа, который просто запрограммирован на то, чтобы рано или поздносделать тебе гадость. Как быть с моей болью, с моими страданиями? Очень просто:о них нет речи. Через месяц начнется бракоразводный процесс. То-то прессапорадуется!

– Неужели туда будут допущены журналисты?! – ужаснуласьМэри Стюарт. Сколько же можно ее терзать? Ответ ясен: сколько влезет. Такпродолжается скоро уже двадцать лет.

– Куда они денутся? Газетчики, телевизионщики – милостипросим! Первая поправка не разрешает вытолкать их в шею.

– Это не цинизм, а знание законов своей профессии.

– Это не первая поправка к конституции, а выдумки исплетни. Ты же знаешь!

– Скажи об этом судье. – Таня закинула ногу на ногу.Выглядела она потрясающе, но сейчас на нее никто не мог глазеть. Ей редкоудавалось скрыться от жадных глаз.

Водителю Тому она доверяла безгранично. Он возил ее ужемного лет и проявил себя воплощением деликатности. Отец четверых детей, онникому не рассказывал, на кого работает, а знай себе бубнил: «На междугородномавтобусе». Он искренне уважал хозяйку и был готов ради нее на все.

– Ума не приложу, как ты умудряешься так жить! –восхищенно молвила Мэри Стюарт, – Лично я обезумела бы уже через два дня.

– Ничего подобного! Привыкла бы, как я. В этом делеесть свои преимущества. Они-то и манят, а когда ты начинаешь видеть истинноеположение вещей, оказывается, что уже поздно, ты увязла по шею, да и вообщетебя не покидает мысль, что ты сможешь вытерпеть и досмотреть представление доконца. Честно говоря, я до сих пор не уверена, стоило ли все это начинать.Иногда у меня появляются сильные сомнения. А иногда мне очень даже нравится. –Она ненавидела давление, прессу, атмосферу вранья. Однако то, чем оназанималась, доставляло ей удовольствие, и она делала выбор в пользу музыки.Когда музыка переставала звучать, она уже не понимала, что ее здесь удерживает.

Они надолго умолкли. Через некоторое время они приготовилисандвичи, один Таня дала Тому с, чашкой кофе. Остановились они всего раз, чтобыТом мог размяться, а остальное время болтали и читали. Таня смотрела новыйфильм, Мэри Стюарт спала – снимала с себя психологическое напряжение последнихдней в Нью-Йорке.

С момента отъезда Билла Мэри Стюарт раздумывала над принятымею ответственным решением, которое должно полностью изменить ее жизнь. Этовызывало одновременно и грусть, и облегчение. Таня не стала ее разубеждать.Зато Алиса расстроится, когда узнает о решении матери. О реакции Билла она дажене отважилась гадать. Возможно, он тоже испытает облегчение. Вдруг он весь годтолько об этом и мечтал, но не мог набраться храбрости ей признаться? Она,видимо, скажет об этом мужу, когда он вернется из Лондона, в конце августа илив сентябре, а пока она как следует обдумает свое будущее. После двухнедельногоотдыха на ранчо Мэри Стюарт намеревалась пожить недельку у Тани вЛос-Анджелесе, потом провести несколько недель в Хэмптоне, где у нее хваталодрузей, чтобы не соваться в Нью-Йорк, пока не спадет жара. Лето моглополучиться интересным.

Проснувшись, Мэри Стюарт увидела, что Таня улыбается ей. Онидавно оставили позади Южную Калифорнию и теперь пересекали Неваду.

– Где мы находимся? – Мэри Стюарт села на диване ипосмотрела в окно. Даже сон не сказался на ее прическе и всем облике. Таня невытерпела и растрепала ей волосы, как когда-то в колледже. Обе расхохотались.

– Тебе не дашь больше двадцати, Стью. Знала бы ты, какя тебя ненавижу! Я провожу полжизни на пластических операциях, а у тебя такойсвежий вид. – В действительности обе выглядели прекрасно, гораздо моложе своихлет. – Между прочим, на прошлой неделе я опять говорила с Зоей, – как бы междуделом вспомнила Таня. – Она все геройствует в своей клинике для больных СПИДомв Сан-Франциско. – Обе согласились, что это ей очень подходит. Таня пожалелавслух, что Зоя так и не вышла замуж.

– Я почему-то всегда подозревала, что так оно иполучится, – задумчиво произнесла Мэри Стюарт.

– Почему, собственно? Она ведь не знала недостатка вкавалерах.

– Это-то да, но ее заботливость имела планетарныймасштаб. Камбоджийские сироты, голодающие дети Эфиопии, беженцы изслаборазвитых стран – это ее всегда волновало больше всего. Клиника для больныхСПИДом нисколько меня не удивляет, наоборот, как раз то, что я от нее ждала. Авот удочеренная крошка – это удивительно. Никогда не представляла ее матерью!Для материнства в ней слишком много идеализма: умереть ради дела, в которое онаверит, – одно, а подтирать за конкретным ребенком – несколько другое...

Таня усмехнулась. Описание поразительно точное. Скажем,уборкой их жилища занимались исключительно Мэри Стюарт и Элли. Зоя постояннопропадала на демонстрациях, а Таня либо болтала по телефону с Бобби Джо, либорепетировала предстоящее выступление. Домашнее хозяйство никогда ее незанимало.

– Как бы мне хотелось с ней повидаться! – Интересно,сильно ли разозлится Мэри Стюарт? Таня надеялась, что не очень. Если одна изподруг сбежит с ранчо, она умрет от горя. Мэри Стюарт – более вероятнаякандидатка в беглянки: ведь это она смертельно обиделась на Зою, а не наоборот.

Однако слова Тани о желании повидаться с Зоей не вызвали уМэри Стюарт никакой видимой реакции. Она просто отвернулась к окну, вспоминаябылое.

Размолвка произошла перед самым выпуском из колледжа издорово испортила всем настроение. С тех пор они никогда не собирались вместе.Мэри Стюарт с тех пор ни разу не виделась с Зоей, хотя иногда ее вспоминала.Зато Таня встречалась и с той и с другой. На встречи выпускниц в Беркли никтоиз них не ездил.

Следующие несколько часов они посвятили чтению. Мэри Стюартвзяла с собой целую стопку книг, Таня листала журналы и радовалась, не находя вних ничего про себя. В девять вечера они достигли Уиннемакки – маленького, ношумного городка, полного ресторанов и казино вдоль главной улицы, вернее,отрезка трассы. Том поставил автобус на стоянке мотеля «Красный лев», гдезаказал номер. Тане и Мэри Стюарт предстояла ночевка в автобусе, но вначале онисобирались поужинать и поиграть в игральные автоматы. Ресторан оказался скореезабегаловкой, зато в него было понапихано больше полусотни игральных автоматов,а также столы для игры в «очко».

Таня натянула сапоги, надела ковбойскую шляпу и темные очки.У нее был с собой черный парик, но в жару она избегала его носить, хотя ончасто оказывался кстати. Зайдя вместе с Мэри Стюарт в мраморную ванную, онавымыла лицо и покрасила губы. Мэри Стюарт выглядела как всегда отменно. Обесмущенно захихикали, понимая, какая это глупость – играть на деньги в какой-тоУиннемакке.