– Правда красиво, мэм? Задохнуться можно!

Она с ним полностью согласилась.

Следующие полчаса он взахлеб разглагольствовал о красотегор. У Тима оказался дядя-ортопед, однажды лечивший ему сломанную руку. Рукасрослась отменно: в прошлом году Тим участвовал в родео, и рука уже совершенноего не беспокоила, зато он сломал другую, а заодно и ногу. Ничего, в этом годуего ждет новое родео.

– Здесь устраивают родео? – спросила она слюбопытством.

– Еще бы! По средам и субботам. Скачка на бычках всехвозрастов, метание лассо, полная программа. Вы уже бывали на родео?

– Пока нет, – ответила она с улыбкой. Таня – вот ктозахочет поприсутствовать на представлении! Когда-то она увлеченно рассказывалао техасских родео. – Зато у меня подруга из Техаса.

– Знаю. – Он прикусил губу, словно сказал что-тонеприличное. – Я знаю, кто она, но нам на ранчо не разрешается об этом болтать.Миссис Коллинз гневается, если персонал доставляет знаменитостям малейшиенеудобства. Иногда нас посещают большие шишки! Кого я только не повидал завремя работы здесь!.. – В его взгляде читалась верность профессиональномудолгу. Наверное, поэтому Таня и выбрала именно это ранчо. – Мы никому ничего нерассказываем.

– Представляю, как высоко она это оценит, – сказалаЗоя.

– Их автобус прикатит с минуты на минуту, – поведалТим.

Она не знала, почему он сказал они; скорее всего имелись ввиду Таня и водитель. Зоя не удосужилась задать уточняющий вопрос. Спустя пятьминут они съехали с шоссе, миновали несколько ворот и потащились по извилистомупроселку, который Тим назвал дорожкой, но которому не было видно конца. Минутчерез десять они достигли нескольких домиков у подножия холмов; рядом стоялиогромный сарай и несколько просторных загонов с лошадьми. Повсюду – чудесныедеревья, домики в образцовом порядке. Высящиеся над ними Титонские горысоздавали картину поистине сказочную!

При регистрации Зое сказали, что мисс Томас еще не приехала,однако это не повлияло на оказанный ей самой теплый прием. Сама усадьбаоказалась старой и уютной. Стены были украшены головами антилоп и бизонов, полыпокрыты роскошными шкурами, из окна открывался захватывающий вид на горы. Каминбыл таким огромным, что в нем мог бы поместиться, не сгибаясь, рослый мужчина,В таком уютном местечке, наверное, здорово греться долгим зимним вечером. Вуглу мирно переговаривались постояльцы. Зоя узнала, что в этот час большинствопереодевается в своих домиках к ужину. Ужин подавали в семь.

Ей вручили кипу рекламных листков и брошюру. Тим проводил еев домик. Домиком это можно было назвать разве что из скромности: в нем могла быкомфортабельно разместиться состоятельная семья из пяти человек. Зоя одобрилабольшую, удобную гостиную с камином и пузатой печкой, отгороженный кухонныйотсек, диваны с удачно подобранными покрывалами. Здесь царила атмосфераамериканского юго-запада с привкусом стиля племени иавахо. В целом жеобстановка очень походила на разворот в журнале «Арки-текторал дайджест», гденедавно поместили репортаж об этом ранчо-пансионате. Спален в домике три, всеогромные, с чудесным видом из окон. Вокруг дома – раскидистые деревья.

Зоя поняла, что здесь ее будут баловать. Тим принес чемодани поинтересовался, какую спальню она предпочитает. Зоя решила дождаться подругуи предоставить выбор ей. Одна спальня была чуть больше, две другие – меньше, нохороши все три комнаты: с огромными кроватями, нарочито грубой мебелью,камином. Ей даже захотелось попрыгать на какой-нибудь из кроватей, как набатуте, и повизжать, как в детстве. После ухода Тима она не сдержалавосторженного смеха. Зоя долго бродила из комнаты в комнату, не удержалась и полакомиласьнектарином из огромной вазы с фруктами на кофейном столике. Здесь же стоялакорзина со свежим печеньем и коробка с шоколадом. Секретарша Тани поведаламенеджеру ранчо о вкусах хозяйки, и убранство гостиной полностью имсоответствовало: повсюду цветы, содовая вода и пиво из корнеплодов вхолодильнике, Танино любимое печенье, крекеры, йогурты... Бесчисленныеполотенца и ароматное мыло во всех трех ванных комнатах...

– Ух ты! – громко восхитилась Зоя, набродившисьвдоволь. Потом она села на диван и стала ждать. Скрасить ожидание помогалтелевизор.

Минут через десять послышалось тихое урчание мотора. Автобусприбыл без опоздания. Зоя подошла к входной двери, как хозяйка дома. Увидев ее,Таня выскочила из автобуса и бросилась ей на шею. Обнимаясь с подругой, Зояувидела, что из автобуса выходит кто-то еще. Она удивилась, но ее удивление нешло ни в какое сравнение с тем, что испытала Мэри Стюарт. Та словно приросла кместу, не зная, что делать: вернуться в автобус или все же войти в дом, затем внерешительности перевела взгляд на Таню. Ее разбирала ярость.

– Просто не верится, что вы посмели это устроить, –выдавила она, впрочем, вынужденная признать, что Зоя удивлена не менее. Видимо»для нее это тоже стало сюрпризом.

– Она ни при чем, – поспешила объяснить Таня. Том ужевыносил из автобуса чемоданы. – Бейте меня. Только сначала дайте объяснить, каквсе получилось.

– Не трудись, – резко бросила Мэри Стюарт. – Я уезжаю!

Том удивленно посмотрел на Таню, слишком занятую подругами,чтобы что-то ему объяснять.

– Перестань, Мэри Стюарт. Давай сначала попробуем. Мытак долго не собирались вместе, вот я и подумала...

– Напрасно. Я пережила такой тяжелый день, а ты еще...Не надо было этого делать. – Мэри Стюарт стояла бледная от гнева.

Слушая ее, Таня боролась со слезами, понимая, что поступилакак эгоистка. Ей просто захотелось оказаться в обществе обеих подруг. Впрочем,пригласив их, она не переставала беспокоиться, что из этого получится. После ихразмолвки прошло двадцать два года. Казалось бы, за этот срок старые раныдолжны затянуться, однако...

– Прости, Мэри Стюарт, – тихо молвила Зоя. – Я недолжна была приезжать. В Сан-Франциско у меня по горло дел плюс маленькаядевочка. Будет разумнее, если уеду я. Я и не собиралась приезжать... Поужинаем,и я вас покину.

Зоя говорила спокойно, мягко, за два десятилетия привыклавразумлять больных, несчастных. Часто взбудораженных, а то и обезумевших людейи научилась сохранять спокойствие, даже когда ее обуревала горечь.

– Это лишнее. – Мэри Стюарт пыталась взять себя в руки,понимая, что допустила бестактность. Слишком велико было ее изумление, и онасорвалась. – Я запросто могу улететь утром в Нью-Йорк. – Говоря это, оначувствовала огромное разочарование.

– Что за идиотки! – воскликнула Таня, чуть не плача. –Не могу поверить, что вы способны упираться по прошествии двадцати с лишнимлет. Боже, нам скоро по сорок пять! Вам что, нечем больше заняться, кроме каквспоминать детские обиды? На меня ежедневно вываливается столько грязи, и я непомню, что происходило даже неделю назад, а вы что-то лепечете... – Она жглавзглядом обеих.