– Прекрати, детка! – прикрикнула Таня на подругу –Дело-то серьезное. Нам светит крупный выигрыш. Главное ничего не говори Тони. –Таня подмигнула. Удивительно как быстро он ушел из ее жизни и как безболезненнобыл положен конец всем чувствам. Можно подумать, что они являются простознакомыми, а не мужем и женой. За истекшие дни он сумел так сильно ееразозлить, что она совершенно по нему не скучала. Иногда, конечно, кое-чтовспоминалось и воспоминания вызывали грусть, но через минуту грусть проходилабез следа. Этот брак был ошибкой: обычная связь, которую она по глупостивозвела в неподобающий ранг. Теперь она испытывала боль, но не такую сильную,как опасалась сначала, и сама этому удивлялась. Одно из двух: или она сталатолстокожей, или брак с ним никогда не был тем, чем она воображала. Как странно– супружество превращается в дым, словно его не было вовсе! Единственное, о чемона по-настоящему горевала, – дети.

Они вышли из автобуса. На вопросительный взгляд Тома Таняпопросила его не беспокоиться за них и разрешила отдыхать, играть, спать – вобщем, делать, что заблагорассудится. Он отправился в мотель занять номер ипоужинать, а они поспешили разменять две бумажки по пятьдесят долларов надвадцатипятицентовые монеты. Для такой горы монет потребовалось целое ведерко.Им доставляли наслаждение игра, ерундовые выигрыши и наблюдение за публикой.

Автоматы вызывали интерес главным образом у женщин, оченьпохожих друг на друга: одинакового цвета волосы, свободные цветастые кофты,сигареты в зубах. Мужчины отдавали предпочтение игре в «очко» и спиртному.Когда Таня зааплодировала вывалившимся из автомата десяти монетам, мужчина,прилипший к соседнему, приветствовал ее ухмылкой. У него были длинные, какжерди, ноги и зад с кулачок. Трудно понять, как с него не сваливаются штаны.Физиономия его была покрыта двухдневной щетиной, руки – мозолями, зато наголове – шляпа почти как у Тани.

– Много выиграли? – поинтересовался он дружеским тоном.

Мэри Стюарт бросила на Таню испуганный взгляд. Обе нестремились к контакту с уиннемаккскими пьянчугами.

– Нет, пару долларов, – ответила Таня, хмурясь и делаявид, что увлечена игрой сразу на двух автоматах.

– Вам говорили, что вы похожи на Таню Томас? Только вы,конечно, повыше и помоложе.

– Вот спасибо! – Она старалась не смотреть ему в глаза.

Шер, такая же, как она, известная певица и актриса, училаее, что люди не узнают знаменитость, если не встречаются с ней глазами. Иногдаэто помогало, иногда нет. Может, сейчас поможет?

– Мне всегда это говорят. По сравнению со мной онакоротышка.

– Я и говорю! Вы будете повыше. Но вообще-то онаничего. Нравится вам, как она поет?

– Ничего себе, – ответила Таня с сильным техасскимакцентом. Мэри Стюарт чуть не покатилась со смеху. – Но сами песни глупые. –Кажется, получилось! Она изображала безразличие, дергая ручки.

– А вот и нет, – возразил мужчина. – Мне нравится.

Таня пожала плечами. Через некоторое время он отошел иуселся за игральный столик. Мэри Стюарт наклонилась к Тане и прошептала:

– А ты смелая!

Таня в ответ засмеялась и выиграла сразу двадцать долларов.Пока что у них был равный счет. Выходя из автобуса, они договорились, чтопрекратят игру, как только исчерпается их общая сотня.

– Иначе с ними нельзя, – весело отозвалась Таня. Черезнекоторое время до них донесся женский голос:

– Глядите, Таня Томас!

Мужчина, разговаривавший с Таней, заверил, что это простоесходство; настоящая Таня гораздо ниже. Женщина тотчас согласилась, ипродолжения не последовало.

– И моложе, – пробурчала Таня себе под нос и получилаот Мэри Стюарт пинок.

От сотни осталась ровно половина. В десять часов онипереместились в ресторан, чтобы утолить голод гамбургерами. Несколько человекуставились на Таню, но она сделала вид, что не обращает на них внимания.Особенно разволновалась официантка, но все же сомневалась, а задать прямойвопрос не осмелилась, поэтому им удалось поужинать спокойно, что для Таниявлялось большой редкостью. Вернувшись к автоматам, они не отходили от них дополуночи. Под конец они разделили на двоих оставшиеся сорок долларов.

– Гляди, мы выиграли сорок долларов! – воскликнула МэриСтюарт, как только за ними захлопнулась дверца автобуса.

– Ты что, дурочка? – засмеялась Таня. – Наоборот,проиграли целых шестьдесят! Начинали-то мы с сотней.

– Ой! – Мэри Стюарт изобразила удрученность, но еехватило ненадолго. Раздеваясь и готовясь ко сну, обе хохотали как заведенные.Две длинные кушетки, разделенные столом, превратились в удобные кровати.

– Знаешь, ты вылитая Таня Томас! – сообщила Мэри Стюартподруге, когда та расчесывала в ванной, густые светлые волосы.

Обе вспомнили юность и совместное проживание в общежитииколледжа. Таня гордо задрала, подбородок. Несколько лет назад ей вставилиимплантат с маленьким жиропоглотителем, благодаря чему у нее была шеямолоденькой женщины.

– Только повыше и помоложе! – произнесли они дуэтом идружно засмеялись.

– Самое ценное – «помоложе»! – проговорила Таня. –Недаром я, выходит, плачу такие деньжищи.

– С тобой не соскучишься, – сказала Мэри Стюарт,натягивая ночную рубашку. Много лет она так не веселилась; впервые за несколькомесяцев совершенно забыла про Билла! Каким-то чудом у нее появилась собственнаяжизнь, то что он ее отверг, конечно, печально, но уже не так важно. – Ты ведь почтисовсем не изменилась. – Она внимательно разглядывала Таню в зеркале. Впрочем,то же самое можно сказать и о ней, а ведь она не прибегала ни к какимухищрениям для сохранения облика.

– Меня интересует, как тебе удается оставаться такойже? Говоришь, ты ничего для этого не делаешь? A по-моему вранье. – Вдействительности она не сомневалась в правдивости заверений подруги. ПростоМэри Стюарт повезло с костяком, с лицом, с генами. Красивая женщина – и этимвсе сказано. Они обе – красавицы.

Они улеглись, стрекоча, как девчонки, и проговорили свыключенным светом до двух ночи, после чего уснули и не просыпались до девятиутра. Том был предупрежден, что они позвонят ему в номер, когда соберутся.

Пока Мэри Стюарт принимала душ, Таня сварила кофе иприготовила в микроволновой печи сладкие рулеты. Потом душ приняла Таня. Кполовине десятого обе натянули джинсы и ковбойские сапожки, косметику наноситьне стали.

– Знаешь, я так никогда не делаю, – призналась Таня,удивленно глядясь в зеркало. В Лос-Анджелесе она не позволяла себе выходитьненакрашенной. Другое дело – здесь, Еще одна ступенька к свободе показаласьвосхитительной роскошью. – Вечно я боюсь столкнуться с фотографом илирепортером. А тут мне на все наплевать! – Она широко улыбнулась. Ей было простохорошо, как и Мэри Стюарт. Обе свалили с плеч тяжкую ношу.