решила пройти через площадь перед вокзалом. Тут было много народу. Люди суетились и спешили, везя огромные чемоданы и сумки на колесиках. Она прошла платформы для поездов дальнего следования и увидела стоящие в ряд пригородные электрички. Здесь тоже все спешили, и только несколько людей крутили головами и смотрели на табло, ожидая информации, на какой путь прибудет нужный поезд. Был час пик.

– Подай денежку? Помоги страдалице… Дом у меня сгорел, жить негде и не на что… – страшная на вид, грязная, лохматая женщина сидела на картонке прямо на асфальте. Волосы ее сбились в сплошной колтун, а ноги были обуты в какие-то грязные боты. Да и вся одежда на ней была грязная. Пахло от нее тоже не очень.

Зоя сморщила нос и полезла за кошельком. Она никогда не подавала денег, но тут почему-то проявила слабость. Зоя знала, что на вокзалах промышляют профессиональные «нищие» и это бизнес, не более того. Поэтому девушка обычно не поощряла такое дело и проходила мимо.

– Благодарствую, – улыбнулась беззубым ртом женщина и взяла монетку. – Что смотришь? Страшная я? Да? А знаешь, в твои годы какая красавица была! Эх… Хоть имя у меня осталось красивое – Руслана. Больше ничего у меня нет. Документов тоже нет. И одна я совсем, никому не нужная, бомжую.

– Руслана?! – Зоя, и так, сама не зная почему, стояла перед этой женщиной, слушала и никак не могла уйти, а тут прямо ноги покосились у нее. – Мама?..

Женщина близоруко сощурилась и, кряхтя, поднялась с картонки:

– Зоя, что ли?! Ты?!

Домой они поехали вместе. Весь вечер разговаривали и не могли наговориться. Плакали, рыдали, вспоминали прошлое. Зоя узнала мать. У нее было специфическое родимое пятно на левом виске, прямо там, где начинают расти волосы. Она помнила, как мать часто говорила, что приходится носить длинные стрижки, потому что она стесняется этого пятна. Зоя дала матери свою одежду. Она долго-долго принимала душ, а потом вышла оттуда совсем не узнаваемая. Колтуны на голове Зоя ей состригла. Получилась короткая стрижка, что-то вроде ежика.

Мать рассказывала ей, как скитается, как давно привыкла жить на вокзале. И что жить там вполне можно, хотя раньше она и не думала так. И деньги там можно зарабатывать, если ходить по вагонам электричек. Добрых людей много и даже если подают мало, можно насобирать, чтобы купить еду. Только нужно остерегаться полиции, потому что попрошаек они гоняют, хотя к ней конкретно не сильно придираются и на нарушение порядка часто смотрят «сквозь пальцы». А квартиру она потеряла, ту, в которой жили еще с Зоей. Собутыльники за долги заставили ее переписать имущество на одного из них, угрожали расправой.

– А я дура была. Подписала бумаги и на улице оказалась, выгнали меня за дверь, кто там из них поселился, я и не знаю, – плакала Руслана.

А Зоя рассказала ей, как ждала ее, как мечтала вернуться домой. Руслана плакала и просила прощения…

На следующий день, едва дождавшись окончания рабочей смены, Зоя наспех забежала в магазин, накупила сладостей к чаю и отправилась домой. Входная дверь была приоткрыта. Матери в квартире не было. Зоя прождала ее два часа, все надеялась, что та вернется, а потом полезла в шкаф и обнаружила отсутствие некоторых дорогих вещей. И денег, которые Зоя прятала на дне картонной коробки от конфет, под всякими мелочами.

– Профессионально сработано… – пробормотала она и опустилась на диван. Слезы потекли по щекам.

«Может… она просто не хочет меня стеснять! – вдруг подумала девушка. – Она, наверное, взяла денег, в долг, чтобы было, на что жить дальше! И отправилась обратно. Вот, наверное, что! Я и не подумала об этом. Ну ладно. Пусть… Мне не жалко…»

Зоя, сама не зная зачем, стала снова одеваться. Через пять минут она уже стояла на остановке и ждала автобус, чтобы поехать на вокзал. В этот час людей на вокзальной площади было поменьше. Зоя стала оглядываться, ища глазами мать. Потом прошла в зал ожидания. Там тоже походила между кресел и снова ни с чем вернулась на улицу.

– Женщина… тут сидела женщина вчера. И в другие дни, наверное, сидела, я не знаю точно. Где она? – Зоя обратилась к какому-то мужчине, который ходил по площади и предлагал нехитрые товары: ручки, журналы, газеты и суперклей. Много их таких коробейников ходило и по электричкам тоже. Хотя торговля в них, как и попрошайничество, была запрещена.

– Попрошайка, что ли? – уточнил мужчина. – С длинными патлами такая. Знаю. Видел сегодня. Только уже стриженую, с дружками своими. Они тут драку затеяли. Какие-то деньги делили. Обокрали, небось, бедолагу-пассажира какого-нибудь. В полицию ее забрали, вместе со всеми. А она еще и нетрезвая сегодня была. Кричала, пела песни, ой, что вытворяла! А потом дружки ее пришли. Завязалась у них возня. Тут и полиция подоспела. Я как раз обедал. Пирожков купил, сидел на лавке, чай пил, смотрел на это представление. Так что в полиции она. Теперь не скоро жди. А то и сядет еще… Суперклей не желаешь? Хороший, дешево!

Зоя отрицательно помотала головой и бессильно опустилась на лавку. Мать снова бросила ее. Она даже не собиралась возвращаться.

Зоя все-таки смогла найти в себе силы и забыть прошлое, и прекратить находиться в этом бесконечном «зале ожидания». Она решила, что ей просто необходимо уже перевернуть эту страницу своей жизни и начать новую главу. Мать она с тех пор не видела. Хотя первое время девушку так и тянуло, возвращаясь домой с работы, пройти именно через привокзальную площадь. На картонке больше никто не сидел. А полиция то и дело патрулировала вокзальную территорию. Видимо, с этим делом стало строже. Да и полиции стало больше. Вокзал – место такое… Всякое бывает. И с одним из полицейских, молодым парнем, как-то и познакомилась случайно Зоя. А потом замуж за него вышла. И все у нее теперь хорошо.

Про мать девушка иногда вспоминает. Только уже без слез. А что плакать? Мать сама выбрала свою судьбу.

Секрет на миллион

– Только бабушке и дедушке пока не говори, хорошо? Мы сами им скажем. Потом, – сказала мама.

Алена молчала. Ее терзали противоречивые мысли, она не знала, как поступить. Но ведь мама так просит! Это же мама! Не чужой человек…

Аленка родилась у родителей рано: оба еще учились в институте. Наспех расписались, а через три месяца она и родилась. Мама Алены, Надежда, институт так и не окончила. Сначала взяла академический отпуск, а потом все не до того было, так