Диедаро поднялся на пятый этаж и дошёл по длинному коридору до упора.

Уже привычным движением руки он достал ключ и открыл дубовую дверь. Любопытная ящерица следом просочилась вовнутрь и огляделась.

– Вау. Огромная! Отдельный санузел, двуспальная постель с набалдашником и длинный стол! Хм. Хорошо устроился, можно позавидовать.

– По статусу выдают номера, можно подумать ты не знала.

– Чего? А, не, не знала. Да и всё равно как-то. Я почти три месяца сплю на сырой земле под открытым небом и моюсь в речке. А тут кровать, своя. И тёплая вода. И кормят вкусно. Да я счастлива!

Диедаро положил папку с конспектами на стол, и они с Эльвирой вышли из корпуса.

– Думала, буду отсыпаться за всё это время, а в итоге тут же погнали документы оформлять и на занятия. Традиции-шмадиции, кто вообще этот бред придумал? А потом сон перебило окончательно. А сидеть на месте я не могу. Поэтому хочу увидеть город.

Диедаро провёл новенькую через стадион и конюшни, потом они перешли через мост и оказались в обнесенном стенами городом.

– Это Хольм. Город изгоняющих. Как видишь, он разделён на две неравные части. Вот та, где в окнах горят огни – действующая, тут живут некоторые семьи. И те, кто вышел на пенсию. Твои родители, пока ты была маленькой, не жили тут?

– Нет, там сложная история.

– Ясно, – отрезал Диедаро. – А вот та часть что слева – заброшенная. Тут стоят дома ушедших из жизни семей.

– А разве это не опасно? – новенькая удивлённо подняла бровь. – Опустошенные города очень быстро заполняются скверной.

– Так то лишь часть города, а другая – обитаема. Поговаривают, конечно, что иногда в заброшенном секторе неспокойно бывает, но земля защищена заклинаниями и рунами сильнейших из нас. Поэтому бояться не стоит, но ходить туда не рекомендуется. Особенно новеньким и неродовитым.

Мутная луна висела почти у горизонта. Приближался рассвет, и в это время в городе было оживлённее всего: занятия закончились, студенты шли развлекаться, а преподаватели разбредались по домам. Диедаро не хотел идти через оживлённые улицы.

– Но со мной ты можешь посмотреть мёртвую часть города. Хочешь?

– С этого и нужно было начинать! Веди, гид-самоучка, посмотрим на памятники древних.

Диедаро вывел их через площадь и провёл левой рукой по каменным стенам с окнами-бойницами.

– Это обитальня. Тут стоят клетки с монстрами.

– Зачем? – ящерица округлила глаза и тут же полезла смотреть в окошко. Диедаро схватил её за рукав и зло шикнул.

– Что ты делаешь?

– Посмотреть хочу, что там за монстры. А зачем они тут, кстати?

– Совсем ничего не знаешь? – с сожалением вздохнул тео. – Родители не рассказывали о том, какая академия на самом деле и для чего все эти монстры?

Эльвира покачала головой.

– Мы мало общались. Я даже не успела спросить у них, как правильно жарить шашлык, а теперь придётся попотеть, чтобы призвать их останки и задать пару вопросов об академии.

Новенькая говорила о смерти своей семьи, но на её лице Грач не заметил печали. Ящерица без рода и племени оставалась непроницаемо холодна и спокойна. И даже шутила.

Диедаро от этого становилось не по себе. Пусть его семья и недолюбливала его, но погибни кто-нибудь из близких, он не смог бы остаться равнодушным.

В сумеречном свете идеальное пропорциональное лицо дао казалось словно выточенным из белого мрамора. А потом его рассекла зловещая улыбка.

– Так зачем тут монстры?

– Скоро узнаешь. Это главный экзамен первого курса. Чтобы обрести возможность управлять магией, нужно убить. Не знала?

– Да, вроде знала...

Эльвира зашагала вперёд, о чём-то задумавшись. Теперь Диедаро пришлось ее догонять. Они прогуливались по главной улице, и новенькая разглядывала таблички с фамилиями павших семей. Именные дощечки висели на калитке у каждого дома.

Многие дома до сих пор выглядели достойно. Крыши местами прогнили, петли дверей проржавели, но фундамент прочно стоял десятки лет.

Грач не любил это неуютное место, вызывающее тревогу.

У одного из домов ящерица остановилась и всмотрелась в темноту разбитых окон трёхэтажного особняка из когда-то белого камня. На свежей табличке у дома значилось: Эпопеевы.

– Ещё одна фамилия на алтаре истории, – вздохнул Диедаро. – Но что-то я не вижу конца всего рода изгоняющих. Эту семью явно переоценили.

– Империи рушатся не за день, – задумчиво протянула Эльвира. – Я уже говорила, в это можно верить или не верить. Но я прекрасно вижу, что процесс разложения начался.

– Чего?

– Да так, ничего особенного. Просто сообщество гниёт заживо, зажатое в тиски старых традиций. Вознося происхождение, но не врождённый талант. Горделивые дети великих семей, считающие других пылью под ногами, не ведут за собой, а только смотрят свысока. Я тут один день и уже хлебнула этой гадости сполна. А что неожиданно – от тебя в том числе.

Диедаро до скрежета зубов сжал челюсть. Как грязнокровка смеет говорить такое Грачу? Безродная оборванка отчитывает его? Никто из второго и третьего ранга себе этого не позволял. Диедаро мог не нравиться сверстникам, но герб семьи, который он носил, уважали. Всё же он остаётся сильнейшим в группе, единственным из основателей! Тот, кто уже забрал жизнь нечистого и может оживлять руны!

– Да как ты смеешь!

Что-то изменилось в дао. Она словно стянула с себя тугую мраморную маску, явив настоящее лицо. Те истинные эмоции, которые прятались за приветливой, но неестественной улыбкой. Исхудавшая ящерица сейчас больше походила на яростного василиска, убивающего взглядом. Вот оно, то, что безродная прятала за мнимым послушанием: неукротимая ярость, жажда какой-то извращенной справедливости. Дикая и злая, но зато теперь дао выглядела так, как должна. Она стала настоящей.

– Нашли, чем гордиться, осталась в них, видите ли, древняя кровь! Да любой изгоняющей может подвернуться возможность переспать с магом. Вот тебе и свежая сильная кровь. И магии в ней будет больше, чем у основателей, которые перемешивают гены между собой столетиями. Что там от магии в крови осталось вообще, если нужно убивать, чтобы становиться сильнее?

– Эй, лучше прекрати это, ты наносишь серьёзное оскорбление великим семьям. Я буду вынужден принять меры!

– Я всего лишь сказала правду, – дао вновь натянула на себя холодную маску безразличия и зашагала дальше.

– Правду? Ты сейчас весь наш род назвала полукровками! Что за ересь, где ты этого набралась?

– Чтобы это