Я медленно обошел газовую камору. Здесь людей оказалось кудабольше. В основном мадьяры. Лишь в одном углу я едва не наткнулся на трехкрепких мужиков, говоривших по-руссийски. Насколько я знал их язык, настолько ипонял…

– Да не отдаст он денег, – лениво процедил один. – Мочитьего…

– Как знаешь…

– Говорю – мочить.

Голоса были хоть и невозмутимыми, но лютыми. Похоже,неведомого должника собирались не просто водой окатить. Может быть, речь шла отом, чтобы кого-то утопить, и тогда рядом со мной парились самые настоящиеруссийские душегубы! И говорили о своих черных делах не стесняясь, посколькуслабость мадьяр к языкам была известна не только в Державе.

Я двинулся дальше. Душегубам – душегубово…

В газовой каморе ни Маркуса, ни Арнольда тоже не было.

– Неужели опоздали… – пробормотал я, когда мы вышли. – Илиони еще не пришли?

– Надо бассейны осмотреть, – сказал Петер. – Большую частьвремени люди в них проводят.

– Теплые, что ли, бассейны?

– Да, конечно…

Мы вышли в большой овальный зал, куполом накрытый. Купол былсоставлен из разноцветных стекол, дававших достаточно света, да и по стенамгорело несколько керосиновых ламп. По привычке я примерился к ним – можно лисорвать? При некотором умении горящая лампа – оружие пострашнее меча!

Нет, слишком высоко повешены. Наверное, не мне первомунехорошая мысль в голову пришла.

Бассейнов в зале было пять штук. Один большой, в центре,окруженный колоннами, поддерживающими купол. И четыре маленьких вокруг.

– В большом вода теплая, такая, что можно в ней часамиотдыхать, – бубнил под ухом Петер. – В маленьких – есть и горячая, чтобы заминутку согреться, есть и холодная… на все вкусы…

Уже не слушая его, я оглядывал зал. Здесь людей было сполсотни, никак не меньше. Человек тридцать медленно, расслабленно плавали вбольшом бассейне. Да по пятку – в маленьких. В том, самом горячем, из которогошел пар, брадобрей скоблил бритвой щеки клиенту, стряхивая мыльную пену иобрезки волос прямо в воду. Хотя бассейны все были проточными – в каждый лиласьиз стены могучая струя воды, мне все-таки стало противно.

– Нет… – вздохнул Петер. – Тут еще есть массажная, потом тадверь в стене – это еще одна газовая камора… и все…

– Подожди здесь, – попросил я. – Поглядывай пока… массажнаягде?

– Туда…

Обогнув большой бассейн, я напился теплой невкусной воды изпитьевого фонтанчика и нырнул в еще один коридор, на этот раз короткий. Ага,значит, это выход из бани… ведет к тем же самым будочкам для раздевания, а вотэто дверь массажной…

Я заглянул.

И увидел могучую спину Арнольда, которую пытался размятьмассажист. Крепкий мужик, слов нет, но, похоже, с Арнольдом его старания былитщетны или почти тщетны. Впрочем, бывший офицер Стражи, а ныне беглыйпреступник все-таки покряхтывал от удовольствия…

Прислонившись к притолоке, я утер лоб.

Спасибо, Сестра!

Нашел. Не опоздал. Все в порядке.

Где-то здесь и Маркус… так, на второй кушетке его нет…значит, в газовой каморе…

Ухмыльнувшись, я даже не стал тревожить Арнольда. Двинулсяобратно, в зал с бассейнами. Петер, уже сидящий в центральном бассейне, помахалмне рукой. Я кивнул, пытаясь радостной гримасой показать, что все хорошо, иуказал на дверь в газовую камору.

Петер стал выбираться из воды, а я вошел в парную.

И тут же, сквозь густое облако пара, услышал удивленныйголос Маркуса:

– Но зачем так поспешно?

У меня так полегчало на душе, что я не сразу осознал –Маркус с кем-то спорит.

– Юноша… – на приличном романском, очень убедительнымголосом укорил его кто-то, невидимый в пару. – Дом баронессы захвачен Стражей!

Какой Стражей? А…

Я скривился, сообразив, что успел в самый последний момент.Маркуса уже нашли. И пытались тихонько увести, воспользовавшись любовьюАрнольда к массажу…

– Но…

– Юноша, мой кузен уже на пути к границе. Вам безопаснеепробираться порознь.

– Почему он ничего мне не сказал? – подозрительно спросилМаркус. Родственник Арнольда – теперь уже сомнений не было, что предателемвыступает его двоюродный братец, терпеливо объяснил:

– В баню уже ворвались несколько стражников. Арнольд былслишком заметен, проще вывести вас порознь. Идем, время не терпит…

В парную вошел Петер. Я коснулся пальцем его губ, потом –ушей. Молчи и слушай.

Он понял.

Интересно, поверил бы я в ту чушь, которую рассказываютМаркусу.

Не знаю. В тринадцать лет, быть может, и поверил.

– По крайней мере я могу допариться? – спросил Маркус. И яулыбнулся. Нет, не поверил младший принц, время тянет!

– Да ты что делаешь, ты нас всех погубишь! – искренневоскликнул кузен Арнольда. Послышался какой-то звук.

– Убери руку! – тонко выкрикнул Маркус.

Так, пора…

Но Петер меня опередил. Нырнул вперед, в густое паровоеоблако, и что-то гневно закричал по-мадьярски.

Конечно, ничего я не понял. Но догадался.

И Маркус, хоть и не понял, откуда неожиданная подмога,сообразил, как ею воспользоваться. Закричал в полный голос:

– Этот человек меня хватает и чего-то хочет! Помогите!

Уж не знаю, сколько там еще мадьяр скрывалось в пару,сколько из них понимало романский, но Петер, молодец, немедленно затараторилеще шустрее, переводя слова Маркуса. И в пару раздались гневные выкрики.

Может, у мадьяр и впрямь извращенцев много, оттого и фартукиэти странные? Поверили Маркусу и Петеру враз.

– Да это же вранье! – завопил кузен Арнольда. Но тут из парапослышались глухие удары, и он говорить перестал, начал вопить.

Я свой пост у двери так и не покинул. И правильно сделал – впарную мигом ворвались двое мужчин. Так целеустремленно, что сомнений не было –спешат хозяину на выручку.

Первого я огрел, сплетя ладони, по загривку, а второму, чторазвернуться успел, врезал прямой в челюсть. Вытаращив глаза, они рухнули напол. Не завидую… пол тут горячий.

Мимо меня прошмыгнул кто-то – я едва узнал Маркуса,пригибающегося, уворачивающегося. А он меня и не приметил. Следом выскользнулПетер, мы покинули газовую камору, где шла веселая потасовка.