гостей и прочих лиц девять раз обошла вокруг шатров. Принцы несли семь золотых подсвечников с зажженными свечами, передавая их друг другу. Каждый раз, оказываясь возле престолонаследника, сидевшего между шатрами, они размахивали перед ним свечами. Это шествие – еще одно воплощение символа ом.

После старший из священнослужителей или брахманов взял из одного шатра горсть риса и, сбрызнув его водой с привкусом кокоса, протянул принцу в ложке. Потом, окунув палец в ароматное масло, затем в душистую муку, дотронулся им до правой ступни принца и пожелал ему быть сильным и мужественным, стойко выдерживать «борьбу противоречивых чувств».

К ногам принца опять возложили подарки – украшения из серебра и золота. Каждый правитель, не относящийся к королевской семье, каждый вельможа и высокопоставленный чиновник королевства обязаны были преподнести дары. В общей сложности чаофа мог получить подарков на сумму от пятисот тысяч до миллиона тикалей [114]. В этой связи следует отметить, что по указу покойного короля осуществлялся тщательный учет денежных сумм, которые государственные чиновники преподносили его детям во время обряда пострижения, и эти суммы возмещались чиновникам при выплате следующего полугодового жалованья. Но данный указ не освобождал более видных правителей и состоятельных вельмож, которые пользовались особым расположением Его Величества вследствие того, что их дочери или племянницы были приняты в число наложниц короля.

Детей простолюдинов, у которых нет средств на организацию публичной церемонии пострижения, приводят в храм, где пучок волос сбривает священник, совершая краткий религиозный ритуал.

Едва принц успел прийти в себя после такого важного волнующего события, настало время ему принять священный сан. Эта церемония, хоть и менее сложная по обрядам, была более торжественной. Уже отросший на макушке пучок волос, напоминавший перевернутый помазок, сбрили, равно как и брови. В королевском дворце принца, одетого пышно, как для церемонии коронации, передали с рук на руки священнослужителям, которые повели его в храм Ват Пхракэу; на всем протяжении пути его босые провожатые в желтых одеяниях пели буддистские религиозные гимны. У входа в храм другая группа священнослужителей, тоже под пение гимнов, сняла с принца роскошные одежды и облачила его в простое одеяние белого цвета. Участники буддистских церемоний обычно располагаются кругом, а буддистские храмы имеют в основании форму креста. Священнослужители встали в круг, держа в сложенных ладонях зажженные свечи. В центре круга стоял первосвященник. Низко кланяясь, принц робким, боязливым шагом ступил в священный круг, где его встретил первосвященник. Они взялись за руки, и принц дал обет отрешиться от мирской жизни с ее заботами и соблазнами и строго соблюдать догматы Будды. После этого принца облачили в рубище и повели из храма в королевский монастырь Ват Брахмани Вайд; он шел босиком, опустив глаза, под пение этих жутких гимнов.

В монастыре он провел в затворничестве полгода. Когда вернулся в мир и поселился в выделенной ему резиденции, он уже не был похож на того впечатлительного, пылкого мальчика, каким некогда был мой смышленый честолюбивый ученик. И хотя он изъявил желание продолжить занятия английским языком, во дворце сочли, что он достаточно взрослый и больше не может учиться в школе вместе со своими братьями и сестрами. В течение года я давала ему уроки по вечерам с семи до десяти в его особняке с розарием. И по сей день, находясь далеко от Сиама, я вспоминаю эти занятия с большим удовольствием.

Глава ХХ

Развлечения при королевском дворе

Из всех увеселений при королевском дворе самое изысканное и одновременно увлекательное – это драматическое искусство.

Актеры и актрисы с разукрашенными лицами и телами (для грима используется кремообразная масса кукурузного цвета) выступают в огромном зале (сала), который служит театром. Одной из главных приманок в их арсенале являются фантастически яркие костюмы, которые дополняют такие украшения, как ушные кольца-серьги, браслеты, массивные цепи и воротники, конические короны с крыльями, усеянные блестками халаты, причудливые кольца, унизывающие пальцы, и удивительные накладные ногти – золотые, длинные, заостренные. Представления, в которых неизменно обыгрываются приключения из жизни богов, королей, героев, джиннов, демонов многочисленных мифических и сказочных персонажей, часто исполняются в жанре бойкой пантомимы с музыкальными вставками (хоровое пение под инструментальное сопровождение). В других постановках актеры в гротескных масках на потеху публике исполняют бурлески на мотивы эпических поэм.

Китайские комедии – нгиу – привлекают толпы сиамцев, но иностранные таланты значительно уступают местным. Так называемое представление нанг – это нечто вроде «живых картин»: актеры в масках изображают персонажей индуистской мифологии. В этом жанре великолепно воссоздаются сцены из эпоса «Рамаяна». Перед королевским дворцом ставится огромная – на всю площадь – прозрачная ширма на высоких шестах, за которой на небольшом расстоянии разжигают большие костры. Между ширмой и кострами фигуры в масках и замысловатых костюмах воспроизводят историю Рамы, Ситы и ужасного Раваны, Ханумана и его армии обезьян, построивших мост через Манарский залив и нагромоздивших Гималаи, а певцы под музыку неторопливым речитативом описывают их подвиги.

Для удовольствия детей придумано огромное разнообразие кукольных представлений. И вообще сиамцы большие мастера по части изготовления игрушек и кукол из фарфора, камня, дерева, древесной коры и бумаги. Они делают миниатюрные пагоды, храмы и плавучие дома, которые населяют миниатюрные семьи – во всем до мельчайших деталей точные копии настоящих: жилища с их обстановкой; ваты с божествами и священнослужителями; дворцы с королями, королевами, наложницами, королевскими детьми, придворными и рабами; одежда и позы людей.

Королевские дети любят наблюдать, как стригут их любимых кукол. Стрижка волос в тайской культуре – важное событие, и изобретательные рабы по этому случаю устраивают театрализованные представления для своих маленьких господ – принцев и принцесс.

Дамы из гарема в утренние и вечерние часы ублажают себя тем, что рвут цветы в дворцовых садах, кормят птиц на птичьем дворе и золотых рыбок в прудах, плетут венки и украшают ими головы своих детей, собирают букеты, поют песни о любви и красоте, танцуют под музыку национальной гитары, слушают чтение рабов, гуляют со своими малышами в парках и цветниках и, конечно, принимают ванны. В наименее жаркие часы они купаются в уединенных озерах – плавают и ныряют, как утки.

Все обитатели королевского двора – и мужчины, и женщины – не прочь поиграть в азартные игры – шахматы и триктрак [115], китайские карты и кости, – и среди них немало весьма искусных игроков.

Китайцы организовали нечто вроде лотереи, и у них на эту игру монополия. Розыгрыш проводится следующим образом: расстилается игровое поле – по сути, подстилка –