— Не увлекайся так, Грэмпс, — со смехом сказалаМилдред. — Он ведь не спрашивает твоего мнения. Да и никто не спрашивает.Да и вообще твоя основная задача — смешивать коктейли.

Нимало не смущенный этим, Грэмпс разлил коктейли по бокалам.

— Ну конечно, — сказал он. — Я, можносказать, сам лезу со своими советами, так ведь? Хотя и не следовало бы. “Жди,пока тебя не спросят” — вот это будет мой девиз. Может, тогда вам большепонравится… Ну-ка, а теперь попробуй вот это, наверняка настроение поднимется.

Грэмпс раздал всем бокалы.

— Эти коктейли пьются вот как, — начал он. —Первый бокал выпивается очень быстро, пока еще со дна поднимаются пузырьки.Второй бокал пьется медленнее, а третий можно уже смаковать.

Поверх своего бокала Дюриэа бросил взгляд на жену, а затемсделал осторожный глоток. Затем перевел дыхание и восхищенно поцокал языком.

— Милдред, хватит болтать, ради Бога, лучше попробуй.Это что-то необыкновенное, просто какое-то жидкое серебро.

Она рассмеялась и отпила большой глоток.

— Ну как, неплохо? — скромно спросил Грэмпс.

— П??осто нектар, — благоговейно ответилДюриэа. — Что вы туда намешали? Опять какой-то мексиканский ликер?

— Ничего подобного. Все содержимое этого коктейля былокуплено к северу от Рио-Гранде; я добавил один маленький штрих, толькочуть-чуть, лишь для того, чтобы заставить его заиграть новыми яркими красками.Если бы я объяснил вам, из чего он, вряд ли бы это вам понравилось, поэтомупросто пейте и не морочьте себе голову. Что ты там придумал насчет жидкогосеребра?

— Мы с Милдред решили так назвать новый коктейль. Врядли вам это что-то объяснит.

— Да, — согласилась Милдред, — если ты,конечно, не знаком с законом компенсации Эмерсона.

Они оба весело расхохотались над одураченным Грэмпсом.

— Да не знаю я никакого закона компенсации. Ну и Бог сним, мне-то что. Пейте на здоровье.

После второго коктейля Милдред почувствовала, как теплаяволна разливается по всему телу. Она с искренней любовью посмотрела нагрустного маленького старичка, который так иногда старался сохранить ихдружеские отношения, а иногда, казалось, совершенно в них не нуждался.

Она повернулась к мужу.

— Ты, конечно, можешь выпить и третий коктейль, а ялично пас.

— В чем дело? — спросил Френк.

— Просто не хочется.

— Я иногда просто не понимаю тебя, — настаивалГрэмпс. — Он такой же слабый, как шоколадное молоко. Это же просто, можносказать, фруктовый сок, он прочищает вам горло, и все. А алкоголя в нем такмало, что и котенок не опьянеет.

— Не важно, — перебила его Милдред. — Яотправляюсь на кухню, пока еще в состоянии добраться туда на собственных ногах.У меня всегда было повышенное чувство ответственности, и если ты, ГрэмпсВиггинс, знаешь, что такое приготовление обеда, то ты никогда и не заикнешься отом, чтобы я изменила своему долгу.

Грэмпс с трудом вытащил из кармана черную вересковую трубку.

— Хорошо, — громогласно объявил он, — я невозьму грех на душу и не буду настаивать, чтобы человек изменил своим моральнымпринципам.

Милдред отправилась на кухню, по-прежнему сохраняя во всемтеле ту же приятную расслабленность. За четверть часа она раза два забредала вгостиную, случайно задев телефон, сбросила с него трубку и, не заметив этого,так и оставила ее болтаться на шнуре.

Впрочем окружной прокурор в это время быстро приближался ктому состоянию, когда уже трудно разговаривать по телефону, и Милдред былаэтому рада. Френк иногда слишком уж серьезно воспринимал свои обязанности. Этакошмарная работа скоро превратит его в старика, циничного старика, и этозадолго до того, как он успеет насладиться своей молодостью. А ему так нужноотдохнуть, отбросить все заботы и расслабиться. Да и ведь Грэмпс так всегдахорошо влияет на него… Стоит только взглянуть на самого Грэмпса. Ведь ему ужедовольно прилично за семьдесят, а во многих отношениях он гораздо моложе их сФренком. Может быть, это потому, что он никогда не ощущал лежавшего на плечахгруза ответственности. Основной движущей силой в жизни Грэмпса всегда был чистыйэнтузиазм, с которым он обычно гонялся за каким-нибудь миражом. Всегда это былочто-то фантастическое… И никогда ему не удавалось угнаться за своей мечтой, но,несмотря на это, он всегда был готов в любую минуту переключиться на что-нибудьдругое, столь же несбыточное. Может быть, в этом и был его секрет. Сама погоняза миражами, казалось, радовала его не меньше, чем возможная удача… В этом,несомненно, что-то было. Какое-то время она размышляла об этом… Потом ей вголову пришла мысль о том, что коктейль Грэмпса все-таки не столь ужбезобидный, как ей показалось вначале. Она налила себе чашку черного кофе.Вдруг из гостиной до нее донесся веселый заливистый хохот Френка.

“Какой у него заразительный смех, — подумалосьей. — Боже мой, мне даже не верится, как же давно он так не смеялся”.

Она накрыла стол к обеду и позвала мужчин. Дюриэа, казалось,совершенно расслабился, и то мрачное настроение, охватившее его вначале,рассеялось без следа. Он веселился, как ребенок. На Грэмпса коктейли, похоже,не подействовали, во всяком случае, выглядел он таким же, как обычно, но повеселым огонькам в глазах мужа и его смешкам Милдред поняла, что без нее онинеплохо провели время. “А у старика, похоже, выработалось нечто вродеиммунитета к спиртному, — подумала она. — Беспечный старый бродяга,который всю жизнь жил так, как ему нравилось”. Милдред порадовалась, что успелавыпить кофе. Грэмпс бросил на нее вопросительный взгляд, а затем повернулся кДюриэа.

— Как насчет того, чтобы обсудить это дело об убийстве,а, сынок?

— Я — против, — категорически заявил Дюриэа.

— Я тоже, — поддержала его Милдред.

— Ну хорошо, положим, — не сдавался Грэмпс, —а если я нашел кое-что, что будет полезно знать Френку перед тем, какразговаривать с миссис Прессман?

— Это какая-то улика или просто теория? —поинтересовался Френк.

— Можно сказать, что улика.

Дюриэа в этот момент мешал в своем бокале вытащенной изсалата ложкой, пытаясь пустить ко дну кубик льда, и весело смеялся, когда тотвыскальзывал и всплывал на поверхность.

— Взгляните-ка на эту ледышку, дорогие мои, —сказал он. — Ее просто не удержать. Стоит только подумать, что ужтеперь-то ты ее поймал, как она — хлоп! — и всплывает. Кого-то она мнестрашно напоминает. Такая же настойчивая.

— Настойчивость — штука замечательная, — подхватилаМилдред. — У меня сильное подозрение, что Грэмпс неспроста затеял этикоктейли. Скорее всего, у него какая-то бомба в рукаве, и он просто хотелсмягчить для нас этот удар.