одного из высотных зданий в спальном районе Тарасова; и с крыши при помощи мощных биноклей наблюдали за похоронами Виктора Ивановича Рыбы.

Лидия Ильинична, зная, что у него не было никаких близких родственников, думала подключить свои и мои связи и организовать ученому достойные проводы.

Но Рубиновую опередили. Шура Осколкин уже через час после своего звонка позвонил повторно и сообщил, что какие-то люди уже забрали тело Рыбы, но не с концами. Неизвестные весьма любезно оповестили при выдаче тела, что отвезут его в одно из тарасовских похоронных агентств и организуют похороны честь по чести. И, не иначе как от большой любезности, сообщили название агентства.

Словом, Виктора Ивановича явно торопились закопать… соблюдая внешние приличия и правила.

– Спросил тут того врача, что за ним присматривал, – рассказывал Шурик, – говорит, пришел за Рыбой какой-то тип прилизанный, документики продемонстрировал, сказал, назначен исполнить волю покойного. Что все уже оплачено и проведено будет как положено.

Я внимательно выслушала Осколкина и записала название похоронного агентства. Хотите – смейтесь, но у меня и в таких мрачных местах есть связи. Начать с того, что владелица названного Осколкиным заведения, «Путь в вечность», – деловая и экстравагантная Галочка – бывшая ученица моей тетушки Милы. А моя тетя не раз выступала связующим звеном между мной и нужными мне людьми, зачастую не то что не присутствуя – даже не догадываясь об этом. Один факт того, что я племянница Людмилы Охотниковой, тарасовской старожилки, уже располагал ее бывших учеников к откровенности.

А с Галочкой – или Галиной Игнатьевной, коли уж со всем почтением – мы сотрудничаем редко, но всегда продуктивно.

И пока я закругляла разговор с Шуриком, Лидия Ильинична, пораженная новостями, тем не менее развила бурную деятельность.

Когда я закончила, она уже связалась с начальством и договорилась о небольшой своей отлучке, исключительно рабочего характера.

– Снежанке говорить не стала, – добавила моя клиентка. – Пыжик ей наверняка скажет, если уж они мутят, а если нет – пусть повертится ужом на сковородке. Время до встречи с Брагиным есть, так используем его с толком.

Думаю, вы уже поняли: госпожа продюсер вознамерилась съездить в Тарасов на похороны Рыбы. Я при ней же связалась с Галиной и попросила держать меня в курсе.

– Женя, смотри, они торопятся, – предупредила Галина. – Это мой самый выгодный заказ в этом месяце: хотят, чтобы уже послезавтра все было чин чином, хороший участок, гроб, костюм. Закрытое мероприятие, и оплачивают наличными, да не скупятся. Так что я верчусь тут как бешеная.

Я еще уточнила кладбище (участок пока был неизвестен), записала и дату похорон.

Пока я этим занималась, Лидия Ильинична успела забронировать два билета на поезд, сразу на завтра. И без стеснения сообщила, что безопасности ради стоит на это время перекантоваться у моей тети Людмилы.

– Людмила ведь, правильно помню? – Госпожа продюсер уже распахнула нутро чемодана на колесиках. – В гостинице-то придется регистрироваться, а у этих гадов, может, и в гостиницах связи есть.

– Зачем вам это? – Как по мне, Рубиновой стоило бы остаться в Москве, чтобы держать руку на пульсе происходящих событий. Да и Брагина было бы неплохо держать под присмотром, чтобы не сорвалось ожидаемое интервью.

– Хочу посмотреть на тех козлов, что его хоронят, – отрезала Рубиновая.

– И только-то? – Я пристально глянула на свою клиентку.

Ох, Лидия Ильинична, смотрите, вам себе дороже мне врать.

– Нет. – Рубиновая таиться не стала. – Хочу попробовать заглянуть на квартиру к Рыбе. Мне еще тогда казалось, что он что-то от меня утаил. И хочу посмотреть, рискнут ли в мое отсутствие наведаться в мою квартиру, как было до этого. Поставлю эксперимент.

Эксперимент так эксперимент. Шибко разумной эта идея не выглядела, но и особого риска я не углядела. Вдобавок в Тарасове, пойди что не так, я Рубиновую прикрою куда эффективнее, чем в Москве.

Так что я позвонила тетушке Миле и после десяти минут взаимного узнавания дел предупредила, что ненадолго приеду вместе со своей клиенткой. На ночку-другую, без особых хлопот.

Мила заверила, что ничего страшного и она всегда рада.

Меня лично перспектива присутствия госпожи продюсера на моей территории не радовала. Но в сложившихся обстоятельствах такая скрытность лишней не была. Потерплю чуток, одна малорослая дамочка погоды в квартире не сделает. Чай, не выводок кавказцев заселяется…

…Так что сейчас, через тридцать шесть часов после печального звонка Осколкина, мы с Лидией Ильиничной, будто снайперы, залегли на крыше ближайшего к кладбищу высотного здания. Залегли буквально: на подстилках, в маскировочной одежде. Погода, к счастью, не подкачала: было сыро, но тепло, безветренно и пасмурно. Так что стекла аппаратуры не бликовали на свету и не могли нас выдать.

За похоронами наблюдала лишь Рубиновая, а я следила за окружающей обстановкой, то есть исполняла свои прямые обязанности.

Галочка не подвела по части информации, и «позицию на высотке» мы заняли минут за десять до того, как все началось.

Периодически Лидия Ильинична включала мощный фотоаппарат и делала снимки.

Кстати, она приняла кое-какие меры по сохранности своей информации. Все содержимое ее кабинетного сейфа перекочевало в банк, в ячейку для хранения ценностей (она же – индивидуальный банковский сейф). Теперь непрошеные визитеры от «Гефеста» могли рассчитывать разве что на бытовую технику, дорогие шмотки и обувь, шкатулку с драгоценностями. Сущие пустяки, так сказать. Даже ноутбук отправился в банк: Лидия Ильинична перестраховалась по полной. Обе консьержки, и Ольга, и Дарья, чуть не на Конституции Российской Федерации присягнули в верности Рубиновой, клятвенно заверив, что проследят за порядком, пока ее не будет. Дежурившая в тот вечер Ольга в процессе заверений ловко спрятала в пиджак полученный от Рубиновой конвертик, а Дарье мотивирующая денежная сумма была переведена дистанционно.

– Леонида Георгиевича предупреждать будете? – с невинным видом поинтересовалась я. – Об отъезде?

– Смеешься, что ли? – Лидия Ильинична посмотрела на меня как на идиотку, без всяких преуменьшений. Затем тяжело вздохнула. – Захочет – и без меня узнает.

Словом, предприняв все возможные меры безопасности, госпожа продюсер ныне находилась на наблюдательном посту под моим бдительным прикрытием. Наша маскировка не ограничилась маскировочными накидками. Нас и без них мало кто мог узнать. Рубиновая, например, замаскировалась под