полночь, как она превращается в волчицу. Но по ночам я спала, а утром все было, как обычно. И лишь когда она зубами вцепилась в Карюху, я поняла, кто она, – Сашка сидела, пригнув голову, чтобы не упираться в потолок салона. Положив ладони на спинку переднего сиденья, чуть откинулась, прижимаясь боком к Ванькиной груди. И тому это было по душе.

– Ты должна была учуять запах, – проговорил Петька полуобернувшись. – Волчий дух не сразу исчезает после превращения, – его мозолистая ладонь легла сверху на руку сестры.

– Заведение с утра до вечера опрыскивается цветочными ароматами, если ты тоже побывал здесь, то, надеюсь, не забыл, – проговорила Сашка. – Что в таком случае можно уловить, кроме запаха цветов? Для этого надо иметь особенный нюх. У меня нет такого нюха. Не выработался. Хотя сейчас соглашусь с тобой, в этом городе он необходим.

Петька погладил руку Сашки. Никто из них не знал, как будут дальше развиваться события, но оба знали, что теперь они вместе. У девушки перехватывало дух оттого, что брат был рядом, и что она разговаривала с ним. А ведь, чего греха таить, давно ли совсем потеряла надежду, даже вовсе перестала думать, что он может оказаться где-то поблизости. Первое время надеялась, особенно когда прополз слух, что какого-то перевернутого засадили в одиночку, и мурыжат, никого к нему не подпускают. Знала упертый характер брата, думала, что это вполне мог быть он. Но когда сама стала убегать из заведения, забросила все слухи. А, выходит, напрасно. Никогда не надо отказываться от надежды. Он снова тронул ее руку:

– Вернемся к Аньке.

– Анька – профессионал первой категории, – не колебалась Сашка, вздохнув. – Поверь, за все время я неплохо научилась отличать агентов по профессионализму.

– Понял, – кивнул Петька. – В таком случае я знаю, где искать Карюху. Со мной тоже работали ветеринары первой категории. Я знаю их методику. Ты права, их трудно распознать сразу. Безупречно работают, не подкопаешься. Лишь одно странно, что с первого дня с Карюхой начали работать высококлассные спецы, – приподнял брови и покачал головой.

– Видно, в ней почуяли трудного пациента, – предположила Сашка.

– Полагаю, дело не только в этом, – Петька задумчиво прищурился. – Дело еще в ее друзьях, – наклонил он голову. – Сдается мне, – чиркнул взглядом по виску Раппопета, по лицам сидевших сзади, – что ветеринарам не терпится и вас упечь в сумасшедший дом. Хотя непонятно, почему не сделали этого, когда арканили Карюху? Что-то помешало. Но что? – Бурих сделал короткую паузу и выдал многозначительно. – Странно. Чем вы успели насолить Философу? Я – понятно, я тут уже давно отираюсь, а вы только вылупились. И так много событий вокруг вас. Странно. Не сомневаюсь, сейчас ветеринары уверены, что вы пойдете по следу Карюхи, стало быть, начинают ловлю на живца. Это их тактика. Без меня ловушка для вас захлопнется в один миг. Ухо надо держать востро, а то вместе с ухом голову запросто оторвут. А голову, как понимаете, жалко, без нее – как без головы. Одной командой – попробуем выстоять, в дурь попрем – разорвут на куски, – отвернулся, посмотрел через лобовое стекло, горожане у дороги засуетились, стали пятиться, расходясь по разным направлениям, ритуал скорби закончился, обочина быстро опустела, Петька завел машину и включил заднюю передачу.

Машина запетляла по городским улицам и переулкам. Все это длилось довольно долго. От бесконечной езды задним ходом, бесконечно пятившихся пешеходов, бесконечной череды перевернутых зданий сознание стало странно переворачиваться. В такую езду уже начинали втягиваться, пешеходов воспринимали спокойно, даже перевернутые дома на улицах перестали бросаться в глаза и не выглядели необычными. А взгляды, скользя по вывескам и надписям, читали, приспосабливаясь к перевернутому отображению. Непривычное навязчиво превращалось в обыденное. Думалось, ну, нравится так жить горожанам, пускай живут, что в этом особенного. Мозг будто затягивало в огромный водоворот. Первым очнулся и выдернул себя из этого состояния Малкин. Встряхнул аляповатой прической, надтреснутым голосом попросил:

– Нажми на тормоза, Петька. У меня в мозгах каша образовалась. Глюки начались. Все плывет. Если так пойдет и дальше, запросто можно волком завыть. Мутит голову какая-то чертовня.

– Вот-вот, – вставила Сашка с внутренней озлобленностью. – Именно этого они и хотят от нас. Стоит только раз завыть волком и все, пиши пропало, так и будешь выть до конца.

– Ну, ты уже слишком, – проворчал через плечо Раппопет и добавил Буриху. – Тормозни, разомнемся.

– Укачало, – подхватила Катюха. – Надо выйти подышать, – это ее-то укачало, полгода из-за руля не вылезает.

Зашевелился и Лугатик, что-то пробурчал себе под нос, завертел головой и потянулся к ручке двери. Петька припарковал авто у тротуара напротив перевернутого многоэтажного здания. Володька торопливо выбрался из машины, потом – Андрюха, Катюха и последним Ванька после того, как Сашка сползла с его колен. Наконец, когда в салоне остались Петька и Сашка, сестра сзади обхватила брата руками и прижалась виском к его голове.

Друзья, выйдя из автомобиля, испытали мгновенный шок. Что за черт, вместо оживленного тротуара, на который они ступили ногами, вместо пешеходов, вместо здания напротив, они увидали перед собою пологий берег реки и траву под ногами. Это было место, где позавчера познакомились с Бурихом. Приятели ошалели, завертели головами, в глазах – растерянность, вопросы, недоумение.

– Лучше бы мы дома оказались, – удрученно сплюнул Раппопет. – Дьявольщина сплошная. Ни машины, ни Буриха с сестрой, ни Карюхи. Опять этот берег. Меня уже воротит от него. Хотел бы я знать, что это за река, водится в ней рыба или только одни собаки? Может, и дракон отсюда выплывает и косит под вертолет? Все, я теперь на тысячу лет завязал с рыбалкой. Не хватало еще на крючок дракона подцепить. Рыбы наверняка нет, всю рыбу распугали псы. Что-то мутит меня от такой рыбалки. Не понимаю, кто с нами в кошки-мышки играет? Может и правда этот неизвестный Философ к нам имеет претензии? Но непонятно почему и какие? Что делать-то будем? – исподлобья глянул по сторонам.

Малкин с голым торсом, в широких серых мятых штанах нескладно почесал затылок. Ему показалось неестественным, что не было ни одной собаки. Поляна вымерла. Солнце палило нещадно. Трава под ногами ужалась от жары, пригнулась. Вдоль пологого берега полоса примятой травы уходила в гущу деревьев. Над водой висело зыбучее марево. Безветрие. Приятели потоптались, вслух выплеснули недоумение и потянулись к лесу. Малкин, самый высокий, потопал впереди, и это было удивительно, потому что в их компании постоянно первенствовал Раппопет, он всегда и везде любил быть значимым, а на этот раз Андрюха уступил место Ваньке, плелся последним за Лугатиком, а тот, в свою очередь, наступал на пятки девушке. Андрюха был в подавленном состоянии, он не мог