Пока вы тут лясы точили, с нами такое произошло – дрожь по телу. Мы снова побывали на вырубке.

Парни также подмяли собой сиденья авто. Ванька и Володька плотно с двух сторон зажали девушек. К словам Катюхи добавить им было нечего, девушка сказала за всех. С пылом выдала в деталях, удивляясь, что ни Петька, ни Сашка не заметили долгого их отсутствия. Получалось, что магия Философа не только управляла событиями, но и сжимала время. Забавно читать об этом в книжках, но испытывать собственным горбом не очень приятно. Между тем рассказ девушки не загнал Петьку и его сестру в угол. Они оба доподлинно ведали о скользких тварях, бромбенах и чваклах. Однако гибель собак и ранение Александра заметно удручили Буриха. Сашка переместилась на колени к Малкину. Спокойно заметила Катюхе:

– Главное, что все остались живы. Бромбены и чваклы довольно опасны.

– Да уж, – съязвила девушка, – это я как-то рассмотрела.

Плотно сжимая губы, Ванька обжигал пальцы о жаркие бедра Сашки. Петька тронул автомобиль с места:

– Похоже, Философ устраивает вам проверку на вшивость. Столько почестей сразу: и дракон, и бромбены с чваклами, и меч. С чего бы это? Меня так не принимал. Хотя и мне от него досталось с лихвой. В этом городе день прожил – радуйся. Потому что следующий день может не наступить. Добраться бы до этого Философа. Ведь определенно сидит где-то и варит свою магию. Его следовало бы остановить, пока всех нас в тартарары не отправил. Но я до сих пор не знаю, с какой стороны к нему подобраться. Это хуже, чем плохо. К тому же мы все бессильны против магии. Мозгуй не мозгуй – лбом стену не прошибешь.

– К черту Философа, сначала вытащим Карюху, – выдохнул Малкин из-за плеча Сашки, ее длинные мягкие волосы терлись о его лицо, щекотали ноздри при вдохе.

Поглаживая ладонью отшлифованный набалдашник рукоятки переключения скоростей, Бурих чуть набычился, сильнее прижал ногой педаль газа. Раппопет с напускным безразличием развалился на сиденье. Лугатик испытывал некоторую зависть к Малкину, ему хотелось, чтобы Сашка сидела на его коленях. Катюху езда задом раздражала, но она смирилась. Вскоре припарковались у площади, в центре которой громоздился высокий пьедестал со скульптурой голого зада. Настроение у приятелей было скверное, потому скульптура больше не вызывала издевок. К Петькиной информации, что перед ними площадь Начала, отнеслись равнодушно.

Скульптура и постамент были выполнены из чистого белого мрамора. Отшлифованный со всех сторон эллиптический постамент стоял на квадратном ярко-красном мраморном пятачке, окруженном постриженными зелеными мелколистными кустами. Площадь вокруг пятачка выложена черной мраморной плиткой. От красного пятачка, сквозь кусты и дальше по всей площади, ровными лучами пробегали несколько белых дорожек. Впечатляло. Бурих выбрался из машины, задом сделал десяток шагов по площади, боковым зрением наблюдая за происходящим у скульптуры. К ней пятками вперед подходили горожане, мужчины и женщины. Не обращая друг на друга внимания, спускали штаны и поднимали подолы, нагибались и прислонялись задами к постаменту, стояли так некоторое время, потом отрывались, натягивали на себя одежду и преспокойно как ни в чем не бывало топали в обратном направлении по своим делам. Все это походило на странный ритуал. И хотя приятелям сейчас было не до смеха, Катюха не выдержала, фыркнула:

– Посмотрите! Как это называется? Трутся задами о постамент. День смеха, что ли?

– Не торопись смеяться, – отозвалась Сашка. – Так у символа Успеха горожане выражают свое почтение Философу, – насупилась. – Совсем несложно. Когда сама будешь делать, не пугайся. В сумасшедшем доме все проходят через это.

– По-твоему, я похожа на чокнутую? – Катюха зыркнула недовольно. – Мы отсюда выберемся, вот увидишь! Я сочувствую тебе, но не собираюсь плыть по течению, и выражать почтение Философу.

– С волками жить, по-волчьи выть, – Сашка откинула с лица волосы. – Это в буквальном смысле.

– Плевать мне на твои смыслы! – вспыхнула девушка. – Может, никакого Философа не существует, раз его никто не видел. – И отвернулась от Сашки.

– Не цапайтесь! Поживем – увидим, – раздался Ванькин голос, и он попросил Сашку. – Лучше объясни, почему почтение выражают у символа Успеха?

Сашка сидела боком к нему у него на коленях. Ее ноги теснились рядом с ногами Катюхи, Малкин видел профиль, и тот определенно нравился ему. Девичье тело было, как пружина, парня обдавало жаром, кровь закипала, как на огне. Ванька отчаянно гасил в себе этот огонь, не зная, куда деть руки. Сашка повернула лицо, обожгла взглядом и дыханием, отчего по телу и щекам Малкина поползла краска смущения.

– Все очень просто, – острая грудь Сашки приподнялась под синей футболкой на уровне глаз Малкина. – Горожане убеждены, что жизненная сила приходит от Философа именно так, а без жизненной силы нет успеха. Стало быть, успех невозможен без Философа. Поэтому преданность ему важнее всего. Наивысший успех – это смерть собаки. Каждая собачья смерть в честь Философа. Сегодня праздник Успеха, к вечеру здесь будет столпотворение. Все стремятся исполнить ритуал.

– Лучше бы они головами приложились к постаменту, может, поумнели бы, – хохотнул Андрюха.

– Видишь, постамент стоит на квадрате из красного мрамора, – продолжила Сашка, не концентрируя внимание на реплике Раппопета. – За ним кольцо кустов и разбегаются лучи-дорожки, а дальше черное поле мрачной плитки, – провела глазами по салону. – Надеюсь, всем понятна аллегория этих цветов вокруг скульптуры?

– Все ясно, как белый шарик, – хмыкнул Андрюха. – Свет там, где зад, а там, где нет его – черная тьма. Стало быть, ищи истину там, где свет.

– В общем, да, – подтвердила Сашка. – Горожане повторяют слова Философа. Истина там, где нет мысли. И это справедливо. Если ты раздумываешь, значит, сомневаешься, а если сомневаешься, то какая же это истина? Сомнения рождаются в голове, там, где мозг. Лишь зад никогда не мыслит.

На короткое время наступило безмолвие. Затем Лугатик нарушил его, поморщившись:

– Какая-то извращенная трактовка. Кажется, Философ сам себя перемудрил. Но ведь может быть все как раз наоборот.

– Над этим ломают головы те, кто не понял главной истины, – без тени улыбки прищурилась Сашка, – понимающий истину пройдет через любую преграду.

– Маразм, – поперхнулся Володька. – Ты, кажется, перепутала нас с местными жителями. Впрочем, ничего странного в этом не вижу. Когда все вокруг поставлено с ног на голову, невольно сам перевернешься. Мы в этом городе совсем немного поторчали, и то у меня череп ломит от мути. У тебя ж вообще должны мозги перевернуться.

В это время Бурих поприветствовал пятившихся мимо него двух молодых горожанок:

– Женские истины не покинет мудрость свиньи!

На горожанках были надеты легкие короткие летние платья без рукавов. Длинные волосы уложены в прически. На ногах босоножки. Внешности горожанок были привлекательными, однако Петька смотрел на все хладнокровно. Он хорошо знал, что эти красивые ноги ночью становились ногами волчиц, эти