попыталась отнять руку от его груди, но Делайл своей горячей ладонью накрыл мою. Наши взгляды встретились.

– Значит, у демона есть Пробуждающий, – промолвил он, все так же глядя мне в глаза.

– Да, – ответила я так тихо, что почти прошептала.

Его близость и прикосновение лишили меня остатков напускного спокойствия. Кровь стучала в висках, пока сердце заполошно дрожало, трепетало, как птица над бездной. Нужно бежать! Бежать из его плена, и как можно скорее, но его взгляд словно околдовал меня, и я уже не могла сдвинуться с места. В самой глубине души встрепенулось что-то тревожное и сладкое. Оно мгновенно заполнило меня до краев и разошлось мурашками по коже.

Все так же удерживая мою руку на своей груди, Делайл коснулся большим пальцем другой руки моего лица, стирая влажную дорожку слезы.

– Теперь я понял, отчего эти слезы, – произнес он. – То, что ты увидела, царапнуло по старой ране, не так ли?

– Так, – ответила я на выдохе, завороженная блеском его глаз и прикосновением.

Он попал в самую точку. Он знал меня и мои чувства. Я всхлипнула. Новая слеза скатилась по моей щеке, оставляя дорожку, но его пальцы вновь ее убрали. Бархатное тепло разлилось по телу, ускоряя пульс. Прямо сейчас между нами что-то происходило. Это что-то казалось необратимым и неизбежным, но таким волнующим, таким прекрасным! Если сейчас я не уйду, что-то точно произойдет. Тишина, на миг возникшая между нами, становилась красноречивой, тягучей и словно толкающей к краю бездны.

– Ты так сладко пахнешь, – промолвил Делайл хриплым баритоном. – И кожа у тебя, словно лепесток розы. Такая нежная, бархатная. Так и тянет прикасаться.

– Дел, не надо, – слабо запротестовала я. – Нам нельзя…

Делайл горько усмехнулся, качая головой. Моя рука оставалась прижатой к его широкой груди.

– Слишком поздно, Мари. Слишком. Мои чувства к тебе уже необратимы, лисичка. И ты, я это точно знаю, чувствуешь ко мне то же самое. Ничего уже не будет, как прежде. Никогда. Я утонул в этом чувстве, как камень, брошенный в море, но знаешь… Я не хочу обратно, нет. А вот чего я действительно хочу…

Я не успела удивиться или отстраниться. Да и не стала бы. Ведь он прав – я чувствую к нему то же самое. Томительное, жаркое, сладостное.

Делайл сгреб меня в тесные объятия и, положив руку мне на затылок, притянул как можно ближе. Его губы накрыли мои, и весь мир вокруг нас закружился, как в калейдоскопе. На улице снова загрохотало, зашумело, застучало тяжелыми каплями по стеклу. Делайл как будто знал, что я не смогу сопротивляться, оказавшись в плену его поцелуя. Это оказалось слишком прекрасно, слишком запретно и будоражаще, чтобы хотеть это прекратить. Он лизнул мои губы, сорвав с них тихий, сдавленный стон, и его язык разомкнул их, встретившись с моим. Он целовал меня так откровенно, так жарко.

По телу прошла дрожь наслаждения. Аромат его кожи и волос – лесной, дикий, с древесными нотами, кружил мне голову, и я забылась в его крепких и сильных руках, что бесстыдно блуждали по моему телу. И я позволяла ему эти откровенные прикосновения, я жаждала их.

Жаркое дыхание, разделенное на двоих. Вкус его губ с терпким отголоском кофе. Еще, хочу еще! Запутанные мысли и нечто сладко-томительное, поселившееся в теле. Я уже не слышала грозу. Шумное дыхание Делайла, неистовый стук его сердца стали для меня желанной музыкой. Это из-за меня так бьется его сердце? Из-за Марьяны Ирилейв?

Я никогда не носила браслет-анитари, не говоря уже о помолвочном кольце. Ни одни мои отношения не дошли до такого шага, и поэтому я все еще оставалась невинной. Но в деле поцелуев я давно уже имела опыт, и все же мужчина, ласково и страстно терзавший сейчас мои губы, как будто стал первым. Разве можно целовать так, чтобы во всем теле звенело желание и пламенела кровь? Разве поцелуй способен будить такие порочные мысли, от которых у скромниц должны алеть щеки? Мои руки бесстыдно блуждали по его спине, и под тонкой рубашкой ощущались напряженные, каменные мышцы. В голову ударила шальная мысль – как же мне захотелось прикоснуться к его обнаженной коже! Пальцами ощутить рельеф его тела, дразня прикосновениями.

Дел и здесь оказался прав. Этот поцелуй изменил все. Мы перешли черту. Ничего уже не будет, как прежде. Никогда.

Делайл

Ее кожа и волосы источают аромат роз, и он будит во мне запретное. Откровенное желание окутало тело темной волной и жарким, тугим клубком угнездилось внизу живота. Вожделение бежит по венам. Вдох и выдох… Прикосновение губ, и я снова целую ее, наслаждаясь неповторимым вкусом. Настойчиво, жадно и неудержимо. Я упиваюсь осознанием, что наконец получил то, чего так страстно желал долгое время. Мне хотелось ошеломить ее этим поцелуем, обольстить, заставить забыть того неумелого юнца, с которым она встречается. Ревность обожгла нутро, вырывая из горла глухой рык. Никто не смеет желать ее, никто! Она моя! Только моя. Вся! От темно-рыжей макушки до аккуратных розовых ноготков на дивных стройных ножках. Я запустил руку в ее уложенные волосы, достал заколку, и водопад крупных мягких локонов рассыпался по ее спине и плечам.

Невозможная! Просто невозможная девушка, заставляющая меня вновь и вновь сгорать дотла в пламени желания. Сгреб в кулак ее волосы и мягко потянул вниз, побуждая Марьяну запрокинуть голову, чтобы провести языком по благоухающей шее, а потом зарыться лицом в копну густых волос. Вновь вдохнуть ее аромат, снова ощутить биение сердца, услышать судорожный шумный вздох.

Марьяна вдруг резко выдохнула, и ее руки уперлись мне в грудь.

– Дел, постой, нам нужно остановиться. Мы уже далеко зашли, – пролепетала она.

Я нехотя отстранился, глядя в расплавленный янтарь ее глаз, и поспешил успокоить:

– Не бойся, я бы не позволил себе того, что нам с тобой запрещено. Пока запрещено…

– Нам и поцелуи запрещены. Не забывай, что ты преподаватель, а я адептка, – возразила она.

Мои пальцы очертили ее подбородок и соскользнули вниз по шее.

– Устав Академии запрещает интрижки, но не серьезные, обдуманные отношения. Законы Академии позволяют нам быть вместе, если мы обменяемся анитари.

Она изумленно воззрилась на меня, словно не веря в сказанное.

– Обмен анитари? Дел! Ты действительно мне это предлагаешь? Ты в самом деле хочешь, чтобы мы носили анитари? – спросила она у меня.

– Да, я хочу этого. И ты не представляешь, сколь страстно.

Я прошелся по ней взглядом от макушки до пят, в который раз отметив соблазнительные линии ее тела. К ее лицу прилил