– Так что, лисичка, каков будет твой положительный ответ? – промолвил я, и мой тон невольно прозвучал мурлыкающе. – Давай же, Мари, соглашайся. К чему бежать от своих чувств?

Она протяжно вздохнула и с грустью посмотрела на меня.

– А что, если это наваждение, Дел? И что ты будешь делать, когда оно схлынет, и в твоих глазах я растеряю все очарование? Что будет тогда?

– Мари, я взрослый мужчина и уже давно умею отличать банальное влечение и плотский голод от осознанного, глубокого чувства. Никакое это не наваждение. Оно поверхностно, и от него легко избавиться, на самом деле. А вот то, что я к тебе чувствую, незаметно проросло в меня корнями, и уже навеки там останется. Ты в моих венах, Мари. И что ты прикажешь с этим делать? Как я должен жить, вынашивая это чувство, и знать, что ты не со мной? Неужели ты не чувствуешь ко мне того же, что и я к тебе, Марьяна? Но этого быть не может, иначе ты не позволила бы себя целовать! Ну же, скажи мне прямо об этом! Сейчас! Скажи мне, глядя в глаза, как есть! То, что я чувствую к тебе, взаимно? Или нет?

Короткая пауза, нарушенная бешеным стуком наших сердец и ее выдохом.

– Взаимно, – коротко ответила она.

От ее признания внутри меня взметнулось пламя. Эйфория заискрилась по венам, сжигая страх быть отвергнутым. Мои чувства взаимны! Взаимны! Влечение обоюдно, и это так окрыляет!

– Понимаешь, – вновь заговорила она, – я просто очень боюсь, что ссора между нами негативно скажется на отношениях наших семей. Мы ведь так дорожим этим!

– Почему ты думаешь, что мы обязательно должны крупно поссориться? – задал я вопрос, недоумевая.

– Потому, что у меня так и было уже не раз, – произнесла она с досадой.

– Все эти мальчишки просто не знали тебя так, как знаю я. И я больше чем уверен, что они не понимали тебя настолько, насколько я способен понять и понимаю. И ты меня знаешь всю свою жизнь. Считаю, что это прекрасный задел для гармоничного союза.

– И все же недопонимание бывает у всех пар, – не унималась она.

– Недопонимание вырастает из недомолвок, – продолжал я увещевать ее. – Мы с тобой исключим недомолвки, и недопонимания даже не возникнет.

Я наступал на нее, словно хищник на добычу, пока она пятилась назад, позабыв, что там находится мой стол. Мы неотвратимо смотрели друг другу в глаза, и казалось, что мир вокруг нас исчезает, меркнет. Есть только мы. Она и я. И то невыносимо-томительное притяжение между нами, с которым она еще пыталась бороться, но я точно знал – ее слабые усилия обречены.

– Ты будешь моей, Марьяна! – бросил я с жаром, продолжая наступать на нее. – Целиком и полностью моя! Даже не думай о других, даже не думай! Уведу, видят Боги, уведу! Соблазню, обольщу, обаяю, да так, что ты о других и не вспомнишь! Ты слишком желанна для меня, чтобы я так легко тебя отпустил. Не-е-ет, моя огненная, ни за что!

– Так нет у меня других, я свободна, – пискнула она.

– Вот и прекрасно, – рыкнул я в ответ.

Мгновение, два широких шага, и я оказался стоящим к ней вплотную. Мой выдох невесомой лаской коснулся ее губ. Ее удивленный взгляд, широко распахнутые янтарные глаза, судорожный вздох. Рывком я усадил Марьяну на стол.

– Ой, что ты делаешь, – непонимающе пробормотала она.

– То, о чем грезил уже давно, – коротко пояснил я, развел ей ноги, оказавшись между них, и прижал ее к себе, крепко держа за бедра.

– Ох, – еле слышно выдохнула она, пораженная, как и я, нашей близостью.

Ее руки переместились мне за спину. Всем своим существом я ощутил, как всколыхнулось ее вожделение. Это явно читалось в ее учащенном дыхании, томном взгляде с поволокой и движениях рук, гладивших мою спину.

– Ты примешь мой анитари, Марьяна?

– Да, – кратко ответила она, и я с жадностью и внутренним ликованием прижался губами к ее губам.

Она моя! В самом деле моя, и наденет мой анитари! Мне и самому до конца не верилось, что это все-таки свершилось. Эйфория переплелась с вожделением и нежностью в невероятный коктейль, и мне уже казалось, что я не вынесу этого чистого, первобытного восторга и вспыхну, как сверхновая звезда.

Запустил пальцы в ее волосы, положив руку ей на затылок, словно боялся, что она сейчас передумает и разорвет наш упоительно-чувственный поцелуй, томительный и откровенный. Мои руки скользнули вниз по ее спине и легли на ягодицы. Я прижал Марьяну еще ближе, вжимая в свое тело. Близко, слишком близко. Так близко мы не были еще никогда. Так ведь и любовью заниматься можно при желании, но об этом сейчас лучше не думать. Слишком велико мое желание обладать ею, слишком. Едва я овладел ее губами, как она тут же расслабилась в моих руках. Зарылась пальцами в мои волосы, стала податливой, как вода. Ее губы хранили вкус малины. Я провел языком по нижней губе, толкнулся внутрь, соприкасаясь с ней языками, лаская и упиваясь поцелуем. Мы разделили на двоих одно рваное дыхание, одну нечаянную радость, одно невыносимое желание.

От припухших губ я спустился к шее, прижавшись губами к бьющейся голубоватой жилке.

– Никому тебя не отдам, никогда. Не отдам, не отдам, – с жаром шептал ей, покрывая хаотичными поцелуями ее шею и ключицы.

С трудом совладав с собой, я все же отстранился от нее, с удовлетворением отметив лихорадочный блеск ее глаз и появившиеся на краткий миг лисьи зрачки. Потом она медленно выдохнула, успокаивая эмоции внутри себя, и ее глаза вновь стали человеческими.

– Представляешь, как удивятся наши родные? – промолвила она и захихикала. – Я уже вижу обескураженное лицо Рейна!

Жуткий грохот и лязг металла, раздавшийся внезапно в коридоре, и женский вскрик заставили нас синхронно вздрогнуть. Марьяна вскочила со стола.

– Что это там? – спросила она и тревожно посмотрела в сторону двери.

– Сейчас узнаю, – ответил я и, открыв дверь, вышел в коридор.

Глава 10. Полнолуние близко

Марьяна

Магический огонь в настенных лампах освещал длинный коридор, который от круглого холла разветвлялся на четыре стороны. Из этого самого холла доносилась возня и ругань со знакомыми выражениями и интонациями.

– Демонова задница! Да что же это такое, опять этот драный рыцарь! Какого хмельного тролля с этой поганой горой металла носятся, как с храмовой кошкой? И ставят все время так, чтобы эта ржавая хрень падала!

– А может, вы зацепили этого