Джоуи ни словом не обмолвился о том, что чуть было не случилось, и вел себя настолько непринужденно, что я невольно засомневалась: а не померещилось ли мне?

Ни фига не померещилось.

Перед глазами упорно всплывала картинка, как Джоуи сосется с нашей одноклассницей.

По слухам, они с Даниэлой переспали в ту ночь.

Хотя «переспали» — слишком мягко. Правильнее будет сказать, трахались, как кролики, на задах спорткомплекса.

Когда сплетня достигла моих ушей, стало не просто тошно.

Мне практически разбили сердце.

А сплетни — мерзкие, жуткие сплетни — не утихали. Теперь вся БМШ болтала о том, что с тех пор они кувыркаются вовсю. Слышать такое было как ножом по сердцу.

Изнемогая от ревности всякий раз, когда Даниэла вешалась на Джоуи, я даже не пыталась подавить в себе дикое желание задушить обоих собственными руками.

Потому что надо смотреть правде в глаза: я испытывала к нему чувства.

Испытывала вопреки логике, здравому смыслу и инстинкту самосохранения.

И ничего не могла поделать.

К чести Джоуи — и в противовес слухам, — сам он молчал как рыба. Наш пресловутый герой-любовник оказался не из болтливых. Чем бы они с Даниэлой ни занимались на Хеллоуин, трепаться об этом он явно не планировал.

Да и вел себя по отношению к ней по-прежнему.

Джоуи оставался все тем же: чуток замкнутым, в меру игривым и обиженным на весь мир.

Хотя случившееся на Хеллоуин никак не повлияло на нашу дружбу, меня терзали сомнения — и обида.

Увидев, как Джоуи целуется с другой, я твердо решила: пора завязывать.

Завязывать витать в облаках.

Завязывать надеяться.

Гадать.

Мечтать.

Завязывать с ним раз и навсегда.

Осознав, какую боль способен причинить мне Джоуи, я стремилась в зародыше подавить всякие чувства, отчаянно рвущиеся на поверхность.

Покончить с больной привязанностью.

Я избегала мест, где мы можем пересечься, а в обществе Джоуи старалась не терять головы.

В таком состоянии сойтись с Полом оказалось гораздо легче. Пускай он временами не следит за языком, но хотя бы не обдалбывается всеми известными наркотиками.

И не заставляет меня страдать.

Страдания мне причинял один-единственный человек.

На парту упала тень, в поле зрения появились руки с безупречным маникюром.

— А где Джоуи?

— И тебе привет, Даниэла.

— Ой, извини. — Одноклассница залилась краской и смущенно улыбнулась. — Забыла поздороваться.

Не удостоив ее ответом, я продолжила рисовать в дневнике аккуратные паутинки, дабы скоротать время до прихода учителя.

— Ты не в курсе, где он? — напирала Даниэла. — Вы ведь вместе сидите на истории.

— Ну сидим.

— Тогда где он?

— Понятия не имею, но ты можешь оставить ему сообщение, обязательно передам. — Я закатила глаза. — Ну серьезно, откуда мне знать, где его черти носят? Он мне не докладывает.

— Извини, я думала, ты в курсе, вы ведь с ним...

— Друзья, — отчеканила я. — Но где он, по-прежнему без понятия. — Вранье. — Вообще никаких вариантов.

Опять вранье.

— После большой перемены он как в воду канул.

Ноу щит, Шерлок.

— Прости, ничем не могу помочь.

На самом деле еще как могу. Страждущей требовалось завернуть за подсобку, где наш Казанова тусил вместе с Рэмбо, Дрико, Алеком и прочими любителями пыхнуть.

— Не парься, рано или поздно объявится.

— Но у нас же последний урок.

Гениально! Череп не жмет?

— Ты тоже заметила? — съехидничала я.

И тут, как по заказу, на пороге нарисовался наш герой-любовник. Сразу видно, обдолбанный в хлам. Меня саму накрыло от запаха травки.

— Привет, Джоуи, — просияла Даниэла.

— Привет, Дан. — Джоуи кивнул и, плюхнув рюкзак на пол, протиснулся за парту. Облокотившись на мой стул, он потеребил мне волосы, стянутые в хвост. — Ау, Моллой.

— Привет, привет, — откликнулась я, не отрывая взгляда от изрисованного паутинками дневника.

— А я тебя искала, — защебетала Даниэла. — Надо поговорить.

— По поводу?

— Ты после школы свободен?

— После школы я всегда занят.

Ну как, съела?

— Ничего страшного. — Даниэла упорно растягивала губы в улыбке. — Может, перекусим завтра?

— Посмотрим, — неопределенно ответил Джоуи и снова потеребил мои волосы. — У тебя в пенале еще остались те клевые шоколадки?

— А то ты не знаешь! — фыркнула я.

Он потянулся к пеналу и моментально получил по рукам.

— Не смей трогать мои конфеты.

— Совсем обалдела, — проворчал Джоуи, отдергивая руку. — Тебе что, жалко?

— Жалко, — бросила я и снова сосредоточилась на паутинках. — По крайней мере, для тебя.

— Почему именно для меня? — удивился Джоуи и слямзил мой карандаш.

— Потому что ты не любишь шоколад, — буркнула я, возвращая карандаш на прежнее место. — Тебя тупо пробило на хавчик, а я не собираюсь потакать твоим порокам.

— Хм... ладно, Джоуи, еще увидимся, — промямлила Даниэла и побрела к себе за парту.

— Ага, увидимся, — на автомате повторил Джоуи и ткнул меня пальцем в бок. — Моим порокам? — С дебильной улыбкой, свидетельством неслабого прихода, он наклонился и потерся об меня плечом. — Не вредничай, Моллой. Угости друга.

— В рюкзаке валяется батончик с шербетом. Можешь взять, если пообещаешь не трогать мою заначку.

— С шербетом? — скривился Джоуи. — Нет, спасибо. Лучше сдохнуть с голоду.

— Вперед и с песней.

— Моллой, какая муха тебя укусила?

Ты, придурок.

— Ой, прости, не туда нажала. Где там у тебя включается беззвучный режим?

Джоуи вытаращил глаза и захохотал:

— Отличная шутка.

— Знаю, — нехотя улыбнулась я. — Специально приберегала для особого случая.

— То есть для меня?

— А ты видишь других кандидатов на беззвучку?

Снова смех.

— Ты сегодня жжешь.

— А ты бесишь.

— Реально, ты как с цепи сорвалась. Месячные?

— Много будешь знать, скоро состаришься, — огрызнулась я.

Джоуи дурашливо ухмыльнулся:

— Давай колись. Мы ведь друзья.

Ну ладно, сам напросился.

— А знаешь, ты прав, друзьям нужно доверять. У меня действительно месячные, — прищурилась я и с самой обворожительной улыбкой добавила: — Да еще тампон, зараза, застрял. Набух от крови — просто жесть. Если ты у нас такой спец, может, выручишь друга?

— Да без проблем.

На секунду я лишилась дара речи, а потом хихикнула:

— Извращенец.

— Тебя не поймешь. То помоги, то не помогай,