Принц открыл глаза.

С этого момента моя жизнь переменилась.

– Ух ты! – восхитилась я. – Я прямо заслушалась. Тебе бы романы писать… Одного не понимаю. Неужели в этом модельном агентстве, куда ты пришла на кастинг, сидят слепые идиоты? Ведь твою природную красоту невозможно не заметить!

Аляска усмехнулась:

– Все, кто крутится в этом деле, знают – природная красота требует много усилий. Видели бы вы меня тогда! Я была худая, как палка. Зубы безобразные. Очки с толстыми линзами. Платье, как в кино про Великую Отечественную. Руки… полгода я мыла посуду в ресторане, а до того ухаживала за козами и кроликами и еще огород.

– Но этот твой принц все равно на тебя запал?

– Не на меня, – жестко ответила Аляска. – На мой потенциал. Он был профессионалом, Влад. И во мне его интересовало только одно – деньги, которые он с моей помощью может заработать. Хотя у него их и так было предостаточно.

– И что? Он соблазнил тебя и бросил?

– Да нет же! – рассмеялась Аляска. – Сериалы смотрите, да?

– Бывает, – вздохнула я. Иногда я подсаживаюсь к Миле, и мы вместе смотрим одну-две серии какого-нибудь очередного «мыла».

– Влад решил сделать из меня звезду агентства. Такой проект с нуля. Не каждая девушка согласится, чтобы ей выдернули все зубы. И не каждая решится на операцию по исправлению зрения. В общем, прошло три месяца, прежде чем я смогла смотреть на себя в зеркало без слез. Но зато потом все стало, как в мечтах. Не моих мечтах, а соседок по комнате. Влад диктовал мне, что есть и что надевать. Говорил, куда смотреть и кому улыбаться. Доставал для меня самые вкусные контракты. Я стала его куклой. Я садилась, ложилась, раскидывала руки, ноги, поднимала подбородок, закрывала глаза… меня больше не существовало. Осталась только кукла. С этой куклой Влад выходил в свет, с ней он спал…

Голос Аляски прервался.

– Пигмалион и Галатея, – кивнула я. – Скульптор влюбился в статую, которую сам же и создал. Ну, со стороны твоя жизнь выглядит не так уж плохо. Миллионы юных дурочек мечтали оказаться на твоем месте.

– Мне нравилось разглядывать свои фотографии в глянцевых журналах, – мрачно сказала Аляска. – И больше всего нравилась возможность посылать домой, в Екатерининск, деньги. Влад придумал мне новое имя – Африка. Пробил контракт на съемки для «Мари Клер» и рекламы духов, которые только что выпустила Шакира…

– И что случилось? – сочувственно спросила я, уже догадавшись, что эта история ничем хорошим не кончилась.

– Он нашел себе другую куклу, лучше прежней, – улыбнулась Аляска, – а я оказалась такой глупой, что высказала вслух свое недовольство. Однажды я вернулась со съемок в наш пентхаус и на нашей постели обнаружила Влада с юной страшненькой девочкой – только что с поезда, судя по виду. Я сказала Владу, что я не общественная плевательница и не позволю так с собой обращаться. Тогда он посоветовал мне поскорее собрать мой рюкзачок и валить отсюда к едрене-фене. Так прямо и выразился.

Так закончилась моя карьера модели. Все мои контракты шли через Влада, и он сделал все, чтобы мне не давали работы. Контракт с Шакирой тоже мне не достался. Я попыталась уйти к конкурентам, но там мне прямо сказали, что я известна всем как модель Влада, и они не рискуют связываться с этим говнюком, потому что у него папа – депутат Государственной Думы, о чем всем прекрасно известно.

– И ты начала работать в клубе?

Аляска кивнула:

– Да, не прошло и месяца, как я уже крутилась у шеста. Я ведь умная и быстро всему обучаюсь. К нам постоянно липли посетители. Однажды я ударила клиента, который сорвал с меня трусы во время выступления. Мне сказали, еще раз такое повторится, и меня вышвырнут из клуба. Ну, я довольно долго держалась после этого. Но случилось… В общем, не хочу даже рассказывать. Все повторилось, и меня уволили.

Аляска достала пачку дорогих сигарет и закурила.

– Вот, с тех времен не могу избавиться от привычки курить такие! – усмехнулась девушка.

– Расскажи, что было дальше, – попросила я. Хотя уже примерно представляла, что произошло.

– Дальше? Я совершила последовательное путешествие вниз – сначала по клубам. Каждый был хоть немного, но дешевле предыдущего, и в каждом повторялось примерно то же самое. Правда, в одном меня так возненавидели девочки, что плеснули кислотой. Хорошо, не попали в лицо. – Аляска подняла майку и показала уродливые шрамы на боку. Ничего себе, приключения Золушки в столице… – Меня рекламировали так: «Африка, она жаркая! И потом, она была самой настоящей моделью! Хотите?» В конце концов я оказалась в самом низу лестницы – пошла на панель. Самое смешное, что и там моя карьера не задалась. – Аляска фыркнула и весело рассмеялась. – Наверное, мама права, и из меня никогда не будет толку. Всего-то и надо было – раздвигать ноги, но я и этого не смогла!

– А что это за история с клиентом, которого ты порезала?

Аляска глубоко затянулась и ответила:

– Это был не клиент. Это был мой сутенер. Жорик. Он хотел меня убить. Я ударила его ножом в живот и оставила умирать. А сама убежала – в очередной раз.

Аляска выпустила дым и полюбовалась, как он струится в горячем воздухе. В комнате было душно, поэтому я встала и открыла форточку.

– Кто еще знает о том, что ты убила этого Жорика?

Аляска передернула плечами:

– Славик знает. А больше никто, наверное. Ну, еще полиция…

– Тебя объявили в розыск? И ты решила уехать из Москвы, затеряться в провинции и сменить имя?

– Да, Вера Шнырёва благополучно сгинула в столице, – пожала плечами Аляска, – как и сотни других юных дурочек. Один человек… он теперь уже умер… помог мне сделать документы на имя Валерии Холодовой.

– А почему ты выбрала Тарасов? – поинтересовалась я. – Не Магадан, не Владивосток, не заграницу, наконец?

– Хотела быть поближе к дому, – просто ответила Аляска. – К тому времени Вовку уже посадили, и мама лежала в больнице. Тут я ничего не могла поделать – только посылала Олежке немного денег, работала официанткой по ночам.

Я хотела начать жизнь заново. И тогда я выбрала самый «мужской» вуз в городе и поступила. Сдала ЕГЭ в платном центре при университете… В первый же день занятий я познакомилась с Белкиным и Мамонтовым. Они были такие смешные! – Вера фыркнула. – Сущие дети! И такие важные. Каждый думал, что перевернет науку, поставит ее на уши благодаря гениальным мозгам и своему таланту… Они не хватали меня за коленки, не звали «послушать музыку». Три года все было просто отлично. Мне было легко учиться – я всегда хорошо соображала, и математика с физикой были моими любимыми предметами в школе.

– И что случилось потом?

Вера сломала сигарету в консервной банке, заменявшей ей пепельницу, и тут же закурила новую. Руки девушки дрожали, у рта залегли жесткие складки, делая ее старше.