Я также стал завсегдатаем паба Queen Victoria в Шэлфорде; там я постоянно обедал, а также проводил почти каждый вечер. Хозяин и хозяйка заведения, Ник и Лесли Маскри, стали мне хорошими друзьями, которым я мог многое рассказать и доверить. Они помогали мне пережить сложные времена в моей жизни. В итоге я начал проводить там большую часть своего времени, зачастую – в компании с Эриком Клэптоном. Мы жили по соседству в Суррей, но я впервые встретил его только в том году, когда был в лондонской студии с Джоном Мартином.

Наше знакомство произошло следующим образом. Джон играл с Эриком и знал его очень хорошо. Однажды после изнурительного дня работы над Grace & Danger он искал что-нибудь, что (эх!) скрасило бы его день, и подумал, что Эрик смог бы помочь. Он позвонил ему и спросил, можно ли было ему вместе со мной заехать домой к Эрику (дом находился недалеко от «Олд Крофта»). Должно быть, Эрик отказал ему – Джон имел привычку злоупотреблять чужим гостеприимством, а тут он вообще предлагал закинуться у него дома со мной, совсем незнакомым ему человеком.

И вот мы встретились в пабе в Шэлфорде. Эрик до этого меня в глаза не видел, но я четко запомнил, как сидел со стаканом Guinness напротив одного из своих кумиров. Я не мог поверить: я попивал пиво в пабе с тем, кого боготворил в «Marquee»… После этого некоторое время я боялся, что Эрик подумал обо мне, что я был просто каким-то приятелем Джона, который ходил с ним, когда тот покупал наркотики.

Но к концу 1979 года мы с Эриком очень подружились. Отчасти мы начали дружить после того, как Стивен Бишоп (автор песен, которого я встретил в ЛА во время тура с Genesis, и друг семьи Эрика) привел меня в «Хертвуд Эдж» – дом Эрика и его жены Патти Бойд.

В 1979 году, после разрыва с Энди, во время мертвого сезона без какой-либо работы в Genesis я почти каждый день приезжал к Эрику, нередко оставаясь на ночь. Я подружился со всеми его друзьями молодости в Рипли. Мы часто ездили в Лондон, чтобы сходить на матч «Тоттенхэма» или «Вест Хэма», хотя Эрик был ярым фанатом «Вест Бромвича».

Я хорошо помню, как однажды в воскресенье после большого количества выпитого в местном пабе в Рипли Эрик был не в состоянии вести машину. Мы приехали туда на одном из его премированных Ferrari, и нам нужно было доставить машину домой. Он сел на пассажирское кресло, а я – за водительское. Я никогда не водил Ferrari. Эрик сказал, что настроит все так, чтобы мне нужно было использовать только сцепление, газ, тормоз и руль. Это все равно было испытанием для меня, хотя я частенько садился за руль Hillman Imp и Mini Traveller во время гастролей Genesis. Мои движения были хаотичны, и мне было жаль коробку передач бедной машины. Но каким-то образом мы сумели доехать до дома, и мы с Ferrari облегченно выдохнули.

В другие дни мы играли в пул до утра, пили и смеялись, затем смеялись и пили еще. Мы проводили веселые вечера в «Куин Виктория» в тот печальный период моей жизни. Это было началом прекрасной дружбы, не говоря уже о том, что это буквально спасало меня. Мы с Эриком играли значительную роль в жизни друг друга – как в личной, так и профессиональной – в течение многих лет.

С какой-то стороны мне даже нравилась эта неожиданная, нежеланная свобода. До этого я не особо гулял и веселился со своими коллегами-музыкантами. До того времени я всегда приходил в чужой коллектив – я никогда сам не собирал группу из своих друзей. Шумное веселье с приятелями было чем-то новым для меня, и я очень полюбил это.

Мы, конечно, устраивали в «Олд Крофте» вечеринки, во время которых не спали до утра, но это было из-за того, что мы непрерывно смотрели «Башни Фолти». Были только я и ребята из Brand X; мы сидели вокруг телевизора всю ночь в доме, который находился в конце гравийной дороги в Суррей. Ближайший сосед – вышедший на пенсию генерал Линг – жил в милом коттедже. Вы бы видели его клумбы – как картинка на открытке. Мы веселились и играли, стреляли друг в друга из игрушечных пистолетов, что, должно быть, немного приводило в замешательство нашего соседа-ветерана.

Мы даже сделали это в альбоме – в Product Робин Ламли добавил «звуки выстрелов и звук бензопилы» – и на концерте, когда парни играли джаз, нарядившись в ковбоев и индейцев. Наши концерты были слегка безумными и даже немного пугающими, со звуками блеяния овец и лая собак. Brand X помогли мне немного отвлечься. Но только немного.

Но все это бурное веселье (каким бы приятным и действительно полезным для меня оно ни было) должно было рано или поздно закончиться. Я слишком сильно любил работать и создавать музыку. Поэтому я закончил все вечеринки, парни съехали из моего дома. И я сел писать… Хотя я не понимал, что писал. Еще не понимал.

* * *

Итак, снова за работу.

Когда мы были в Японии, нам предложили (бесплатно) новейшие драм-машины Roland, только что с производства. CR-78 были передовой технологией в мире музыки. Мне сказали, что это был звук будущего. По моему мнению, это был прогресс по сравнению с прежними барабанами, но все равно они оказались слишком ограниченными в возможностях. Майк и Тони взяли себе по одной установке. Но я был барабанщиком. Зачем мне нужна была драм-машина – будущее, которое отправило бы меня в прошлое? Я сказал: «Спасибо, но нет».

По приезде в Англию мы втроем подумали, что нам было бы полезно разделиться и записать свои идеи для песен дома. В конце семидесятых становилось популярно иметь дома собственную студию.

Один из наших давних работников, эксперт в музыкальной технике Джофф Коллинхэм нашел самое лучшее оборудование для записи на дому, и каждый из нас купил его себе. И представляете, я вдруг захотел CR-78. Я решил, что самая большая спальня в доме – которая должна была стать супружеской спальней – будет моей студией. Это показалось мне подходящим новым предназначением для этой комнаты.

Я перетащил туда прямострунное фортепиано 1820 года моей двоюродной бабушки Дейзи. У меня также было фортепиано Fender Rhodes и синтезатор Prophet-5. К счастью, бывшим владельцем «Олд Крофта» был ранее служивший во флоте военный, отличавшийся довольно внушительными габаритами. Я случайно столкнулся с ним в Queen Victoria однажды вечером (он переехал чуть ближе к городу), и он сказал, что в доме были деревянные балки. Он хотел построить из них ванную подходящего для себя размера, но я подложил их под фортепиано и под свое будущее, какую бы форму оно ни собиралось принять.

У меня также была барабанная установка, соперничавшая за место с новой установкой, которую я изначально не хотел. Но вскоре старые барабаны отошли на второй план, так как мне понравилось играть на драм-машине. Может быть, эти современные технологии в конце концов могли бы помочь мне не остаться без работы.

В моей самодельной студии в пустом доме, в котором от любого звука раздавалось эхо, я просто начал возиться со всем оборудованием и играть, во всех смыслах этого слова. Я не ставил перед собой больших целей. Мои технические знания оказались несостоятельными, как только я открыл инструкцию. Если я видел, как что-то двигалось на приборной панели, и затем слышал то, что сыграл, я был счастлив. Это значило, что у меня получилось что-то записать. На тот момент меня даже не особенно интересовало, что именно.