– Видите? Это тоже зеркало. Мне кажется, что, если вы отражение, то можете выбрать, где отражаться, не правда ли? Трюмо мы отсюда не вынесем даже втроем. Но если бы вы перебрались в это зеркало… Оно умещается в кармане!

Роуз в задумчивости потер подбородок.

– Можно попробовать, – наконец, сказал он. – Хоть я и не представляю, как это сделать. Но я раньше и призраком себя не представлял.

Бритт протянула зеркало на ладони и повернула руку так, чтобы создавался коридор зеркал.

– Вот так! Попробуйте просто перейти?

– Легко сказать… – Роуз обнял себя руками за плечи. – Я никогда такого не делал!

– Я тоже не делала! И у нас не так много времени!

Роуз прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Не получается… Я не знаю как!

– Подождите…

Бритт огляделась. Покрывало должно было быть здесь – комом сваленное за зеркалом, оно уже успело запылиться.

– Если это покрывало в самом деле имеет какое-то… – Бритт еле выдавила из себя: – Магическое свойство, то надо попробовать.

– Да, – кивнул Роуз. – Давай.

Бритт встала вплотную к зеркалу и накинула на себя покрывало. Стало темно и пыльно – у Бритт засвербило в носу и она чихнула. Роуз рассмеялся.

– Это самая неловкая ситуация в моей жизни! – признался он.

– В моей тоже! – развеселилась Бритт.

Покрывало окутало их со всех сторон. В зеркале Бритт видела сияющие глаза Роуза.

– Готов? – спросила она.

– Готов, – хрипло прошептал призрак.

Бритт подняла зеркало.

Заручившись согласием Меган, Дроссельфлауэр заметно повеселел. Он спрыгнул со стены, на которой сидел, и со смехом проговорил:

– Шалтай-Болтай сидел на стене… А, кстати, вы знаете, что такое Шалтай-Болтай?

Меган оторопела:

– Кажется, большое яйцо…

– А вот и нет, – покачал головой господин мэр, широко улыбаясь. – Это пушка. Огромная пушка, стреляющая ядрами. Она была настолько большой, что, когда она упала с крепостной стены, никакими силами не удалось снова поднять ее наверх. Такая вот история.

– Вы шутите!

– Это – исторический факт! – сощурился господин мэр, довольный вызванным эффектом.

Меган удивленно покачала головой.

– Ну и ну, я думала, это просто детский стишок.

– Запомните, милая леди Меган, – «просто» ничего не бывает, особенно если это связано с детским воображением. Поэтому истина – настоящая, скрытая под стеклом – всегда посередине. Вы представляете себе яйцо, я – пушку, а в конечном итоге это может оказаться пушка, стреляющая яйцами. Представляете, насколько унизительна для вражеской армии была бы такая война?

И он расхохотался. Меган вообразила себе эту картину – и рассмеялась тоже. Отчего-то рядом с этим странным человеком ей было неудержимо весело и легко – и уж точно интереснее, чем с Бритт и Хью.

Вспомнив о них, Меган тут же себя одернула. Нельзя поддаваться обаянию Дроссельфлауэра! Надо узнать, как покинуть город и вернуться домой – она точно не собиралась оставаться здесь навсегда. Да и кем бы она тут была? Стекольщицей?

Дроссельфлауэр, тем временем, отсмеялся и, шумно выдохнув, предложил:

– Не составите мне компанию в прогулке?

– С удовольствием, – улыбнулась Меган.

Господин мэр очаровательно улыбнулся в ответ и предложил:

– Хотите, покажу дорогу, которую вы точно не найдете сами?

– Конечно!

Меган обрадовалась еще и потому, что твердо решила нарисовать карту со всеми ходами и выходами – никогда не знаешь, когда и откуда придется уходить задворками. Она не шутила про карту эвакуации – подобные карты у нее были даже про университет и собственный город, что уж говорить про страшную сказку, в которой она оказалась? Впрочем, твердила она себе, сказки хороши тем, что однажды заканчиваются. А сейчас – пусть, поиграю в героя, решила она.

– Вы готовы, леди? – Дроссельфлауэр галантно протянул руку, и Меган, помедлив, приняла ее.

И тут же оказалась где-то совсем в другом Марблите!

Господин мэр шагнул прямо вниз с парапета, и оказалось, что там вовсе не отвесная стена, а узкая каменная дорожка, ведущая куда-то вниз. С обеих сторон дорожку окружали низкие вечнозеленые кусты, слегка припорошенные снегом. Снег прикрывал и камень, мостивший дорожку, отчего с каждым шагом раздавался отчетливый скрип.

Они спускались все ниже, и Меган было интересно – как они собираются попасть в Ратушу, стоящую на возвышенности? Однако господин мэр явно приготовил немало сюрпризов – дорога вильнула вправо, и перед Меган открылся глубокий заснеженный тоннель.

Дроссельфлауэр заметил ее обескураженное лицо и засмеялся:

– Не бойтесь, Меган!

– Я и не боюсь, – буркнула она. – А что это?

– Самый короткий путь домой. – Простер руку в сторону черного зева тоннеля господин Мэр. – Марблит – город горный, построенный беженцами, неудивительно, что он весь изрыт тоннелями и тайными ходами. Часть из них теперь приспособлена для коммуникаций, подземные реки стали неплохим подспорьем для водопровода, а некоторые проходы сохранились в первоначальном виде. Поэтому жители Марблита порой используют их, чтобы срезать путь – те, кто могут, само собой. Этот ход малоизвестен, мало кто решается заглянуть в пропасть. А ведет он прямо в подвал ратуши. Так мы быстро достигнем цели, согреемся, пообедаем… А вы голодны, моя дорогая? Я был невежлив и не спросил сразу…

– Нет-нет, я пила какао у Томми, – поспешила заверить Меган.

– С Кипом? – чуть нахмурился Дроссельфлауэр.

– Да, – с наивным видом кивнула Меган, решив не врать по мелочам.

Дроссельфлауэр производил впечатление человека проницательного. Или, по крайней мере, такого, который знает больше, чем говорит.

– Кип показывал мне карту, очень она мне нравится, – зачастила она.

– Ну, раз так… – Хмурое выражение с лица господина мэра ушло, но глаза смотрели пристально. – Ладно, идем. Я накормлю настоящим ужином, в конце концов, Долл сегодня уедет надолго…

– Госпожа Долл уедет? А куда?

– У нее есть… дела за стенами Марблита. Знаешь, она ведь занимается охраной, и всеми такими делами… Время от времени ее вызывают для обхода. Вот не удивлюсь, если она заявится в середине ночи!

Меган кивнула, принимая это к сведению. Стало быть, Долл уехала… Охрана! Наверняка это связано с черными птицами!

Только бы Бритт вела себя осторожно – мало ли, что находится возле дома Роуза сейчас. Меган с удивлением поняла, что действительно волнуется за девушку.