Голос его звучал устало, хоть и бодро, и Хью ощутил внезапную гордость: такой человек, как Таласс, вряд ли делился личным с кем подряд. А ему, Хью, оказал доверие, показав кусочек другой жизни. Изнанки.

Он почувствовал себя невероятно польщенным.

Таласс тем временем трижды постучал в дверь. Замок заскрежетал, что-то звякнуло, и в дверном проеме появилась взлохмаченная голова.

– Таласс! – воскликнула голова. – Я уж думал не приедешь сегодня, друг! Что, совсем Дроссель заездил?

– Не говори, – вздохнул Таласс и показал на Хью. – Я не один. Это один из гостей города…

– Из гостей города? – взлохмаченная голова исчезла, и через мгновение на пороге появился коренастый дородный человек с приятным пухлым лицом, одетый в пушистый свитер. – Таласс, ты с ума сошел! Разве так делают?

– Я делаю, – упрямо ответил Таласс. – Ничего плохо не случится, Ханс.

Ханс перевел растерянный взгляд на Хью.

– Вот видите, как происходит? – развел он руками. – Правила, запреты, все ему нипочем. Ну, надеюсь, вам мой скромный домик понравится.

Ханс повернулся и скрылся в глубине прихожей.

– Ханс держит термы! – шепнул Таласс, пропуская Хью в дом.

Понятнее не стало.

Хью смутно помнил что термы – это что-то из древнеримской истории, это-то что делает посреди европейских гор?

Ханс шел вперед по длинному коридору. Дом изнутри был отделан деревом, в гостиной горел камин и лежали шкуры, а в воздухе витал едва ощутимый запах моря. Хью точно знал, что рядом никакого моря нет и быть не может, и все еще едва не позволил обонянию себя обмануть.

– Вот здесь мне по-настоящему спокойно… – Таласс с наслаждением опустился на деревянную скамью. – Садись, Хью, подождем немного – Ханс все устроит. Он привык, что я врываюсь без предупреждения. Нечасто удается ухватить минутку.

– А в Марблите вам неспокойно? – ухватился за оброненную фразу Хью.

Таласс как-то растерянно улыбнулся:

– Да, бывает. Из-за господина мэра. Слишком он у нас эфемерный, воздушный, мало обращающий внимания на скучные бытовые дела – того и гляди, улетит, как воздушный шарик. Приходится приглядывать.

– А я считал, что мэры всегда скучные и глупые люди, – хмыкнул Хью.

– Как видишь, не все, – покачал головой Таласс. – Наш мэр – особенный. Само существование Марблита – его заслуга. Только его мечты, ярость его сердца позволяют этому оазису существовать среди окружающего мира. Ты и сам, должно быть, убедился, насколько особенным стал наш город. Вряд ли тебе доводилось видеть хоть что-то похожее?

Хью был вынужден согласиться.

Он открыл было рот, чтобы еще что-то спросить у Таласса о господине мэре, но в этот момент Ханс появился в дверях с охапкой белых пушистых полотенец, и сказал:

– Проходите, все готово!

– Пойдем, – подмигнул Таласс и протянул Хью руку. – Обещаю, что вечер будет особенным и ты не пожалеешь, что поехал со мной.

* * *

Неужели в самом деле – получилось?

Бритт дрожала под пыльным покрывалом и не могла поверить в произошедшее. Но зеркало ощущалось пустым. В то время как кусок металла в ее ладони нагрелся и пульсировал так, словно она сжимала в пальцах чужое сердце.

Замирая от страха, Бритт поднесла зеркало к лицу и открыла глаза, которые все это время держала зажмуренными.

Из зеркальца на нее смотрело открытое, улыбающееся лицо Роуза.

– Вы волшебница, милая Бритт, – серьезно сказал он. – Не буду ручаться, что кто-либо кроме вас смог бы это сделать.

– Ох… – выдохнула Бритт.

У нее не было слов.

Получилось!

У нее получилось совершить чудо! Если бы она только попыталась задуматься о природе этих чудес, она бы точно сошла с ума. Одно дело – отстраненно ощущать себя наблюдателем в странном городе и искать рациональные объяснения происходящему, цепляясь за скепсис, как утопающий за соломинку. И совсем другое – самостоятельно переместить самого настоящего призрака из одного зеркала в другое, воспользовавшись магическим покрывалом…

Бритт замотала головой.

Не думать, не думать, не…

– Не задумывайтесь об этом, – посоветовал Роуз, точно угадав чувства, охватившие его спасительницу. – Лучше давайте подумаем о происходящем в каком-нибудь другом месте? Я любил этот дом раньше, но теперь после долгого заточения мне здесь, признаться честно, неуютно.

– Мне тем более… – вздохнула Бритт. – Но через главный вход идти опасно. Я слышала голоса, когда кралась сюда: кажется, у господина мэра гости.

– Или гости, или… – Роуз едва заметно усмехнулся. – Он снова разговаривает сам с собой.

Бритт передернуло от его слов.

– Неважно, – пробормотала она. – Только лучше мне не попадаться ему на глаза. Скажите, здесь ведь должен быть второй выход?

– Конечно. Если сможешь идти по моим указаниям, я выведу тебя.

– Идем. – Бритт схватила сумку и поспешила к выходу.

Через пару шагов опомнилась, вернулась и с усилием накинула покрывало на зеркало.

– Так… Не будет слишком заметно, – прошептала она и бросилась прочь.

На лестнице Роуз остановил ее.

– Если вы сейчас пойдете вниз, то неизбежно выйдете в коридор. Постойте…

– Здесь есть еще лестница?

– Да, черный ход проходит сбоку. Если вы присмотритесь, слева должна быть дверь.

– Слева?

Бритт подошла к стене, снова упираясь взглядом в покорившую ее картину.

– Я ничего не вижу.

– Позволите мне посмотреть?

Бритт кивнула и подняла руку с зеркалом повыше. Роуз вздохнул.

– Кажется, много воды утекло с тех пор, как я… В общем, много времени минуло.

– Тут явно все переделывали в память о вас. Выглядит как мемориал, – ответила Бритт, но Роуз резко возразил:

– Выглядит как свалка! Надо же было придумать такое…

Бритт не ответила – не знала, что отвечать. Она подошла ближе к двери и стала прощупывать стену. Ей вдруг показалось, что картина висит слишком низко – но, может быть, то было лишь обманчивое восприятие из-за широкой массивной рамы?

Роуз развеял ее сомнения.

– Дверь точно находится здесь. Боюсь, милая Бритт, вам придется снять картину. Справитесь? Я бы счастлив был вам помочь, тем более что являюсь невольным виновником появления этого препятствия на пути, но я слишком нематериален…

Бритт улыбнулась.

– Все в порядке. Я и не такие картины таскала. Подрабатываю у друга в галерее иногда. Простите, Роуз, мне придется вас на время спрятать.