Вместо этого я улыбнулась в ответ.

— Просто платье очень красивое.

Примерно за полчаса до того, как на следующее утро долженбыл сработать будильник, я услышала стук в дверь. Я подумала, что это Лисса,но, в полусне проверив нашу связь, поняла, что она еще крепко спит. Внедоумении я выбралась из постели и открыла дверь. Незнакомая моройская девушкавручила мне стопку одежды с приколотой к ней запиской. Мелькнула мысль — может,я должна дать ей на чай? Однако она исчезла быстрее, чем я успела среагировать.

Я села на постель и развернула одежду. Черные слаксы, белаяблузка, черная куртка. Тот же ансамбль, который носили все здешние стражи, и точномоего размера. Класс! Я уже почти стала членом команды. Улыбка расползлась полицу. Я развернула записку. Почерк Дмитрия: «Зачеши волосы наверх».

Улыбка застыла на лице. Большинство женщин-стражей короткостригут волосы, чтобы были видны знаки молнии. Мне и раньше эта идея ненравилась, а потом Дмитрий сказал, чтобы я этого не делала. Ему нравились моиволосы. «Просто зачесывай их наверх», — посоветовал он. То, как он этосказал тогда, заставило меня затрепетать — как и сейчас.

Час спустя я вместе с Лиссой, Кристианом и Эдди шла в залсуда. Эдди тоже снабдили черно-белым комплектом одежды. Думаю, мы обачувствовали себя как дети, примеряющие одежды родителей. Моя короткая куртка иблуза из тянущейся ткани действительно выглядели очень мило, я даже была непротив увезти их с собой, вот только удастся ли?

Зал суда располагался в большом, богато украшенном здании,мимо которого мы проходили в день приезда. Снаружи его украшали арочные окна икаменные шпили. Внутри все было ультрасовременно. Мониторы с плоским экраном.Лифты. Тем не менее, легкий налет старины ощущался и здесь. Скульптуры напьедесталах. Канделябры в коридорах.

Сам зал украшали прекрасные фрески от пола до потолка, а впередней его части на стенах висели символы всех королевских семей. Когда мывошли, Лисса остановилась, вперив взгляд в дракона Драгомиров. Царь зверей.Целое море противоборствующих эмоций вихрем закружилось в ее сознании, когдаона глядела на этот символ и чувствовала весь груз ответственности какединственной представительницы Драгомиров. Гордость за принадлежность к этойсемье. Опасение оказаться недостойной ее. Я слегка подтолкнула Лиссу, направляяв сторону наших мест.

Посреди зала тянулся проход, разделяя ряды сидений надвое.Мы сели в передней части справа. До начала процедуры оставалось еще несколькоминут, но народу в зале собралось не много. И, подозревала я, так оно иостанется, учитывая как держалось в тайне то, что произошло с Виктором. Судьясидела впереди, но присяжных не было. Одно кресло выше остальных на левой сторонезала предназначалось для королевы. Окончательное решение будет принимать именноона — как всегда в делах с преступниками королевских кровей.

Я напомнила об этом Лиссе.

— Будем надеяться, она против него. Решение-топринимать ей. — Лисса нахмурилась.

— Отсутствие присяжных как-то странно.

— Тебе так кажется потому, что мы много времени прожилисреди людей.

Она улыбнулась.

— Может быть. Не знаю. Просто кажется, что в такойситуации для коррупции раздолье.

— Ну да. Но ведь речь идет о Викторе.

Спустя несколько мгновений в зал вошел сам принц ВикторДашков. Точнее, просто Виктор Дашков, поскольку при заключении в тюрьму он быллишен своего звания. Оно перешло к следующему по возрасту члену семьи Дашковых.

Страх пронзил Лиссу, краска сбежала с ее лица. Однако кстраху примешивалась совершенно неожиданная для меня эмоция — сожаление. Дотого как Виктор похитил ее, он относился к ней как дядя; она даже именно так иназывала его. Она любила Дашкова, а он ее предал.

— Успокойся. Все будет в порядке, — прошептала я,накрыв ее руку своей.

Прищурив хитрые глаза, он обежал взглядом зал — словноприсутствовал на вечеринке. Вид у него был такой же беззаботный, как во времяразговора с Дмитрием и мной. Мои губы невольно изогнулись в презрительнойусмешке. Красный туман застлал глаза; я прикладывала невероятные усилия, чтобывыглядеть так же невозмутимо, как другие стражи в зале. В конце концов, взглядВиктора остановился на Лиссе, и она вздрогнула, увидев тот же цвет глаз, что унее самой и других членов семьи. Он кивнул ей в знак приветствия, и япочувствовала, что мое самообладание трещит по швам. Однако прежде чем я успеласделать что-нибудь, в сознании зазвучал голос Лиссы:

«Дыши, Роза. Просто глубоко дыши».

Видимо, чтобы пройти через все это, нам необходимо все времяподдерживать друг друга. Спустя мгновение Виктор двинулся дальше и уселся вкресло в левой части зала.

— Спасибо, — шепнула я. — Похоже, ты тожеможешь читать мои мысли.

— Нет, — ответила она. — Я просто могучувствовать твою руку.

Я перевела взгляд на свою руку, которой накрыла руку Лиссы,чтобы успокоить ее, а потом, охваченная тревогой, с силой стиснула ее пальцы.

— Черт! — Я отдернула руку, надеясь, что ничего несломала ей. — Извини.

Вошла королева Татьяна. Это отвлекло меня и помоглоуспокоить темную бурю в душе. Когда она появилась, все встали, а потомопустились на колени. Устаревший обычай, но морои придерживались его веками. Мыподнялись, лишь когда она заняла свое место, после чего тоже получиливозможность сесть.

Разбирательство началось. Один за другим выступали свидетелисодеянного Виктором, рассказывая о том, что они видели. В основном это былистражи, которые разыскивали Лиссу, когда Виктор увез ее, и потом принималиучастие в нападении на его логово.

Дмитрий выступал последним. На поверхности его свидетельствомало отличалось от того, что говорили другие стражи, — в конце концов, всеони входили в один и тот же спасательный отряд, однако на деле его историяначалась чуть раньше.

— Я был со своей ученицей Розой Хэзевей, — говорилон. — Между ней и принцессой существует некая связь, поэтому она первойпочувствовала, что произошло.

Адвокат Виктора — и как это им удалось найти кого-то,согласившегося защищать его? — посмотрел в свои бумаги и поднял взгляд наДмитрия.

— Судя по тому, как развивались события, имела местонекоторая задержка между моментом, как она это обнаружила, и другим, когда выподняли тревогу.

Дмитрий кивнул, полностью сохраняя самообладание.

— Она не могла действовать в соответствии с тем, что ейстало ясно, поскольку мистер Дашков наложил на нее заклинание, заставившее еенапасть на меня.

Меня поразило, как спокойно он произнес эти слова. Дажеадвокат, казалось, ничего не заметил. Только я видела — возможно, потому, чтохорошо знала его, — как неприятно Дмитрию лгать. Ох, он делал это, потомучто хотел защитить нас — меня в особенности. Однако что-то умирало в нем, когдаон стоял там, под присягой, и лгал. Дмитрий не лишен изъянов, хотя когда-то мнеон казался совершенным, но он всегда стремился быть правдивым. Однако сегодняне мог позволить себе этого.