— Мистер Дашков работает с магией земли. Некоторые,использующие эту силу и достаточно сильные в принуждении, могут воздействоватьна наши низменные инстинкты, — продолжал Дмитрий. — В данном случаеон с помощью некоего предмета разжег ее гнев и подтолкнул к насильственнымдействиям.

Слева от себя я услышала звук — как будто кто-то подавилсмешок. Судья, пожилая, но энергичная моройская женщина, сердито посмотрела вту сторону.

— Мистер Дашков, пожалуйста, уважайте правила приличияв суде.

Виктор, все еще улыбаясь, замахал руками, как бы извиняясь.

— Мне ужасно жаль, ваша честь и ваше величество.Кое-что в свидетельских показаниях стража Беликова заставило разыграться моевоображение, только и всего. Больше этого не повторится.

Я затаила дыхание, ожидая, что сейчас будет нанесен удар.Этого не произошло. Дмитрий закончил давать показания, и вызвали Кристиана. Егорассказ был недолог. Когда Лиссу похитили, он был с ней и его простонокаутировали. Его вклад состоял в том, что он опознал некоторых стражейВиктора, участвовавших в похищении. Когда Кристиан сел, настала моя очередь.

Я встала, от всей души надеясь, что выгляжу спокойной подустремленными на меня взглядами — и в особенности под взглядом Виктора. Вообще-тоя старалась не смотреть на него. Назвав свое имя и поклявшись говорить правду,я внезапно со всей силой ощутила то, что совсем недавно переживал Дмитрий. Ястояла перед всеми этими людьми, я поклялась быть честной, но знала, что солгу,если будет поднят вопрос о заклинании вожделения.

Моя версия была предельно проста. Я сообщила некоторыедетали, предшествующие похищению, а именно о том, как Виктор расставлял ловушкис целью проверить силу Лиссы. В остальном мой рассказ совпадал с тем, чтоговорили Дмитрий и другие стражи.

Я уже признавалась прежде, что умею убедительно врать, ипроскочила часть касательно заклинания нападения с такой легкостью, что никто ивнимания не обратил. За исключением Виктора. Несмотря на старания не смотретьна него, я, говоря о заклинании, нечаянно бросила взгляд в его сторону. Онсверлил меня взглядом, губы кривила самодовольная усмешка. И егосамодовольство, поняла я, объяснялось не просто тем, что он догадывался — ялгу, но и тем, что он знал правду. Этим взглядом он давал мне понять, что имеетвласть надо мной и Дмитрием, власть уничтожить нас перед всеми этими людьми —чем бы там Дмитрий ни грозил ему. Я изо всех сил старалась сохранятьспокойствие, чтобы Дмитрий мог гордиться мной, но сердце бешено колотилось.

Допрос, казалось, тянулся целую вечность, хотя умом японимала, что фактически несколько минут. Я закончила, испытав огромное чувствооблегчения, когда Виктор не стал задавать мне никаких вопросов, и потом насталаочередь Лиссы. Как жертва, она первая сдвинула рассказ с мертвой точки, и ееистория всех захватила. Никто никогда не слышал ничего подобного. Я такжеосознавала, что, не отдавая себе в этом отчета, Лисса использовала порожденнуюдухом харизму. Думаю, харизма исходила оттуда же, откуда и принуждение. Люди простоне могли не проникнуться к ней сочувствием. Когда Лисса описывала, каким пыткамподвергал ее Виктор, чтобы заставить исцелить себя, лица многих побледнели отпотрясения. Даже суровая маска Татьяны слегка дрогнула, уж не знаю от чего, отжалости или просто от удивления.

Самое поразительное, однако, было то, как спокойно Лиссасумела изложить свою историю. Внешне она выглядела полностью уравновешенной ипрекрасной. Но, описывая, как приспешник Виктора терзал ее, она зановопереживала весь ужас, всю боль той ночи. Тот человек владел магией воздуха ииграл с этой стихией, то полностью лишая ее доступа воздуха, то заставляязадыхаться от его обилия. Это было ужасно, и тогда я переживала все это вместес ней. Да и сейчас тоже — когда она пересказывала эти события. Все мучительныедетали были живы в ее сознании, и давняя боль эхом отдавалась в нас обеих. Мыобе почувствовали облегчение, когда она закончила давать показания.

И, наконец, настала очередь Виктора. Глядя на выражение еголица, вы ни за что не догадались бы, что это его судят. Он не был зол иливозмущен. Он не раскаивался. Он не оправдывался. Он выглядел так, словно мы всесобрались здесь просто поболтать и ему абсолютно не о чем беспокоиться.Каким-то образом это лишь разожгло мой гнев.

Даже отвечая, он говорил так, будто все его действия былиполностью обоснованы. Когда обвинитель спросила его, почему он делал то, чтоделал, он посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Ну, у меня просто не было выбора, — любезноответил он. — Я умирал. Никто не позволил бы мне открытоэкспериментировать с силой принцессы. Как бы вы поступили на моем месте?

Обвинитель проигнорировала последний вопрос, силясь что быломочи, чтобы скрыть испытываемое ею отвращение.

— И вы также сочли необходимым убедить свою дочьобратиться в стригоя?

Все в зале непроизвольно заерзали. Одна из самых ужасныхвещей касательно стригоев та, что ими не рождаются, ими становятся. Стригоиможет превратить человека, дампира или мороя в стригоя, если напьется егокрови, а потом заставит его выпить своей. При этом не важно, хочет того жертваили нет. Важно, что, став стригоем, она теряет связь с прошлым и вместе с нимвсе нравственные устои. Она сама становится монстром и убивает других, чтобывыжить. Стригои обращают тех, кто, как они считают, может усилить их ряды.

Существует и иной способ стать стригоем — если морой подоброй воле решит убить другого, полностью выпив его кровь. При этом магия ижизнь внутри такого мороя разрушаются. Родители Кристиана именно так ипоступили, потому что любой ценой хотели стать бессмертными. Дочь Викторасделала это по его просьбе. Став стригоем, она обрела дополнительную силу искорость, что помогло ей освободить его; как он полагал, его «высокие» целистоили такой жертвы. И снова Виктор не раскаивался.

— Наталья сама приняла это решение, — заявил оноткрыто.

— Можете ли вы сказать то же самое обо всех, когоиспользовали в своих целях? И стража Беликова и мисс Хэзевей вы тоже ничего незаставляли делать?

Виктор усмехнулся.

— Ну, это как подойти. По правде говоря, не думаю, чтоони были против. Однако если у вас после этого разбирательства найдется время,ваша честь, возможно, вам захочется рассмотреть дело о попытке совращениянесовершеннолетней.

Я замерла. Он сделал это! В самом деле сделал. Я ожидала,что взгляды всех присутствующих обратятся на меня и Дмитрия, однако этого непроизошло. Большинство потрясенно смотрели на Виктора. И тут я поняла — именнона такой эффект он и рассчитывал. Он просто хотел подразнить нас, ни в малейшейстепени не ожидая, что его слова воспримут всерьез. Чувства Лиссы, проникшие вменя через нашу связь, подтвердили это.

Она восприняла слова Виктора как попытку отвлечь внимание отсебя, придумав байку обо мне и Дмитрии. И была в ужасе, что Виктор опустился дотакой низости.