– Не переживай, не стану, – заверила я.

– Для Нур очень много значило, что ты противостояла ему вместе с ней, – сказал Чейз, прежде чем подмигнуть.

– Я больше радовалась тому, что она покончила с ним. Наш отец не был похож на твоего. Тебе повезло, Чейз. Не бросай его только потому, что он не понимает. Помоги ему разобраться. Даже если на это уйдет целая жизнь, в конце концов оно того стоит.

Чейз напряженно кивнул.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил он, указывая на столы в другом конце комнаты.

– Конечно.

– Ситали, – позвал Берон. Я повернулась и обнаружила, что он стоит прямо у меня за спиной. Моя кожа покраснела, и то чувство невероятной жары, которое я испытала перед тем, как мы покинули Дом Волков, вернулось. – Не хочешь потанцевать?

Вспышка красного пробежала по толпе, когда Амарис сердито бросилась прочь. Чейз приподнял брови, повернулся на каблуках и неторопливо пошел вдоль зала, останавливаясь, чтобы поговорить с каждой хорошенькой девушкой, которая хлопала ресницами в его сторону.

Берон протянул руку. Я вложила свою маленькую ладонь в его большую и наблюдала, как его бледные пальцы обвились вокруг нее. Он повернулся, чтобы кивнуть одному из музыкантов, и знакомая песня наполнила воздух… чувственная гелиоанская мелодия об обольщении. Я приподняла бровь. Знает ли он, что подразумевал этот ритм – что-то вроде того, как когда в Люмине один наполняет тарелку для другого, или если их спальни расположены неподалеку. Была ли Кеви каким-то образом причастна к этому? Она дружила с музыкантами, знала ноты и аккорды.

Кимвалы зазвенели в такт нашим движениям. Мы танцевали вместе, но в то же время так, что каждый подчеркивал последний шаг другого. Гелиоанские танцы не были структурированными и повторяющимися. Они напоминали истории из плоти и чувств.

Я танцевала с Бероном в Доме Сумерек, а также в этой самой комнате, когда он думал, что я заинтересована в его брате. Тогда мне пришлось притворяться, что он прав. Я помнила его смелые движения, дерзкие прикосновения, каждое из которых было одновременно испытанием и вызовом. Я не отстранилась, а встретила их и растаяла под пламенным вниманием Волка.

Кружа меня в танце, он прошелся кончиками пальцев по моим лопаткам, слегка оттягивая атласные завязки моего платья. Он скользнул пальцами по моей руке, вдоль груди, пока не настала моя очередь.

Я позволила себе нежно царапать ногтями его тунику, пока Берон не зашипел. Затем мы разошлись в разные стороны. Это был танец желания, но не обладания. Способ позволить себе вольности, которые были запрещены. Танец, который волновал и завораживал. Музыка изменилась, и я тоже. Повернувшись спиной к его груди и обвив рукой его шею, я извивалась в такт мелодии, словно была только что пойманной коброй, вылезающей из моей корзины, услышав первую песню.

Скользнув пальцами вниз по моим рукам, он прижал их к моему животу и притянул меня ближе, пока между нашими телами не осталось свободного пространства. Стон вырвался из его груди и резонировал через мои ребра.

Я улыбнулась от осознания того, что именно я была этому виной. Повернувшись к нему лицом, я увидела желание, вспыхнувшее в его глазах.

В этом тоже была виновата я.

– Ты играешь с огнем, – мрачно предупредил он.

Я подняла голову и замерла в ожидании.

Он наклонился ниже, пока мои алые губы не оказались совсем рядом с его. Я выросла с Нур, меня воспитывала сама Сол.

– Я играю с огнем с младенчества. Пламя – все, что я знаю, и единственное, чего я не боюсь.

– Ты изменилась.

Скорее всего он имел в виду с тех пор, как мы были здесь в последний раз. В какой-то степени Берон был прав. Во многих отношениях я изменилась. В остальном же осталась такой же, только вот обстоятельства на этот раз были другими. Теперь у меня не было причин лгать или сдерживаться.

Сильными руками он обхватил мою поясницу и развернул меня так, что я прижалась к его груди, а наши животы оказались на одном уровне. Бедром Берон раздвинул мои ноги, и когда он снова сдвинул нас с места, огонь, о котором он говорил, ожил в моей груди.

Внизу моего живота.

В тот момент, в танце наших разгоряченных тел, я хотела его.

– Берон! – окрикнул кто-то резким голосом.

Я медленно отодвинулась, увеличивая расстояние между наглым Волком и мной.

– Мама, – ответил он с досадой.

– Мне нужно с тобой поговорить… и разговор этот продлится до конца вечера, – со злостью прошипела она, пронзая меня взглядом.

Я обмахнулась рукой, словно веером.

– Мне нужен стакан воды. Спасибо за танец, Волк… – и я оставила его наедине с матерью, которая, как я была уверена, устроит ему словесную порку. Я взяла стакан воды со столика у дверей и направилась к Холту и Чейзу, которые сидели за нашим столиком в углу.

На лице Чейза сверкала улыбка до ушей. Он покачал головой и тихо присвистнул. Холт поднял глаза с легкой полуулыбкой.

– Что?

Чейз приподнял брови.

– Что?! Ты серьезно?

– О чем ты? – спросила я, понятия не имея, что он имеет в виду.

– Этот танец… с Бероном, – пояснил он.

– Это гелиоанский танец, – просто объяснила я.

– Что ж, надеюсь, Нур будет устраивать много гелиоанских балов в комплекте с гелиоанской музыкой. Это же похоже на то, как двое совокупляются в танце.

От удивления у меня расширились глаза, и я сдавленно хихикнула.

– Совсем не похоже.

В поисках поддержки я взглянула на Холта, и его улыбка стала только шире.

– Все было настолько плохо?

– Плохо? – усмехнулся Чейз. – Это было восхитительно. Вы меня прям завели.

Холт бросил на Чейза взгляд, говорящий «Заткнись», но Чейз отказался слушаться.

– Да ладно тебе, Холт. Ты должен признать, что…

– Что он должен признать? – спросил Берон, нависая над столом.

– Ничего, – кашлянул Чейз. Он откинулся на спинку стула, улыбка исчезла с его лица.

Я сделала глоток воды. Потом еще один. Мое лицо горело. Кожа была горячей. Я обмахнулась рукой, словно веером. Еще несколько глотков.

Мой стакан быстро опустел.

Я резко встала и поспешила к столу за еще одним напитком, после чего выпила его так же быстро.

– Ситали? – заботливо спросил Берон у меня за спиной.

– Мне так жарко. – Я попыталась улыбнуться, но не могла думать ни о чем, кроме гнетущей жары.

Сол вернулась в Люмину? Была ли богиня поблизости? Я взяла еще два стакана и вышла из комнаты. В коридоре было гораздо свежее, но мне нужен был ветер Люмины, прохладный, залитый лунным светом песок и, возможно, море, чтобы погасить огонь, бушевавший внутри.