– Не шучу, – покачала головой заклинательница. – Тебе не приходило в голову, что дар цветка – нечто большее, чем просто иллюзии? Возьми, например, своего брата. Он не стал отворачиваться, и дар цветка привел недостойного к удивительному открытию, что заклинания можно использовать и без гиз. Пока только Смарагду и с помощью его маски. Но, возможно, в будущем…

– Вы себя слышите? – подскочил Сапфир. – Мой брат хочет использовать дар вашего цветочка, чтобы стать Высшим! Сколько жертв при этом будет, по-вашему?

– При чем тут я, – недовольно поморщилась Хрусталь. – Смарагд изобрел заклинание маски задолго до того, как расцвел папоротник.

– А о каких жертвах вы говорите? – несмело спросила Дина. – Я не понимаю, что может такого сделать эта маска…

– Чтобы стать Высшим, придется попотеть, – задумчиво улыбнулась заклинательница. – Кругом давно никто не руководил.

– Почему?

– Да потому, милое дитя, – Хрусталь потрепала девушку по щеке, – что Круг огромен, не так просто его подчинить. Высший должен быть сильнее всех. Или страшнее. А пока каждый заклинатель, имеющий гизу золотого барьера, может влиять на решения Круга. Правила принимаются большинством голосов. Но если опять появится Высший…

– Будет хаос, – мрачно сказал Сапфир. – Высший в одночасье разрушит жизни миллионов людей!

Хрусталь расхохоталась.

– Возможно, сначала так и будет. Но рано или поздно Высший наиграется и проявит ответственность за тех, кем он руководит.

– Вот именно, что может быть уже поздно, – недовольно проворчал Сапфир.

– Я понял, – подал голос Руслан. – Вы уже признали Смарагда Высшим. И вы не станете предупреждать Круг. Тогда мне срочно нужно покинуть вас. Я должен сказать отцу…

– Никуда ты не пойдешь, мальчик, – мягко улыбнулась Хрусталь. – И не волнуйся, я предупрежу Алмаза, как и всех своих друзей. Боюсь только, что это бесполезно. Если твой отец подвергнется нападению Смарагда, как он сможет защититься от заклинания, которое не задействовало гизу? Как он сможет его отследить? Как он поймет, кто воспользовался золотым барьером? Как узнает, что кто-то воспользовался им самим? Как, мальчик?

Руслан упрямо сопел, уставившись в пол. Заклинательница вздохнула.

– Не разумнее ли выяснить природу этого дара? – тихо спросила она, касаясь щеки воспитанника. – Смарагд принял его и освоил. Не говори, что тебе неинтересно, ты же сам вырастил цветок.

– Вот именно! – отбрасывая ее руку, закричал Руслан. – Это я во всем виноват! Это ужасно – совершенно не понимать, что делаешь, но при этом понимать, что не делать не можешь! Впору сойти с ума!

– Ну что ты, – попыталась успокоить его Хрусталь. – Не надо себя винить. Ты по натуре исследователь. Это твой дар.

– Как и у вас, – кивнул Руслан, – скорее проклятие. Самому страшно, когда сносит крышу от нового исследования, и понимаю, что готов идти дальше, чем думал…

Хрусталь снова потрепала парня по щеке:

– Во-первых, еще ничего не произошло. Во-вторых, идти дальше тебе активно помогали.

Дина поперхнулась, внезапно ощутив себя в центре внимания.

– Да я вообще не знала ни о чем! Андрей сказал…

– Да! – обрадованно покивала Хрусталь. – Смарагд молодец, использовал случайную возможность! Какие шансы встретить прирожденную такого возраста с полным отсутствием…

– Мозгов, – пробурчал Сапфир.

– Знаний, – громко поправила его заклинательница. – Она как чистый лист. А для парня с амбициями и частичной амнезией – просто находка! Я не думаю, что Смарагд смирился со своим положением. Да, я понимаю, что он безупречно играл роль недостойного. Но, Сапфир, разве ты никогда не замечал, как ему нравится власть? И, несмотря на сдерживающее заклинание, он остался тем, кем является?

Сапфир медленно кивнул.

– И он всегда остро ощущал, – печально покачала головой Хрусталь, – что есть часть, скрытая от него самого. Это раздирающее чувство, когда ты сам себя не знаешь и смертельно боишься так никогда и не открыть в себе эту дверь…

– Вы говорите так проникновенно, – поежилась Дина. – Вы хорошо знали Смарагда?

– Я часто слышала о нем от друзей, – Хрусталь снова подошла к водопаду. – Но встретила Смарагда недавно. Просто я знаю, как это бывает.

Дина ощутила, как по спине прокатилась волна мурашек. Столько боли стояло за этими словами! Девушка предпочла бы закрыть уши, лишь бы не слышать истории, тяжелые воспоминания о которых сейчас витали в воздухе. Но никто и не подумал расспрашивать Хрусталь. В полной тишине снова прозвучало имя, хозяин которого упорно не отзывался на призыв заклинательницы. Хрусталь тяжело вздохнула и решительно повернулась к Сапфиру.

– Так вот, юноша! – строго сказала она. – Сейчас нам необходимо узнать, в чем твой дар. В следующий раз ты не будешь применять шарып. Немедленно отдай его мне!

– Нет, – мужчина сжал флакончик.

– Что за детский сад? – заклинательница легко отобрала шарып, словно Сапфир действительно был маленьким ребенком. – Я предполагаю, что твои видения – не банальные страхи, вылезшие на поверхность. И даже не ревность провоцирует иллюзии. Это все было бы слишком просто и неинтересно! Это же цветок папоротника, юноша! Руслан правильно сказал: нужно идти дальше. Пора уже взглянуть в лицо своему новому дару!

– А эти видения, – ослабевшим голосом проговорила Дина. Она ужасалась самой мысли о своей роли в видении заклинателя. – Их видит только Сапфир? Или все?..

– Хороший вопрос!

Хрусталь вопросительно посмотрела на Сапфира, тот молча пожал плечами и бросил косой взгляд на покрасневшую Дину.

– У меня не было возможности это проверить, – тихо сказал он. – Оба раза в кабинете никого, кроме меня, не было. А какие у вас предположения? Что это может быть, если не банальные иллюзии?

– Да только одни предположения и есть, – задумчиво ответила Хрусталь. – Если допустить, что Смарагд мучительно переживал по поводу маски…

– Переживал, – кивнул Сапфир. – Постоянно.

– …И, по твоим словам, увидел ее воплощение на своем столе, – продолжала заклинательница, – то, возможно, ты видишь желания, а точнее, намерения своего брата, поскольку ты долгое время изводил себя страхами о возможных его проступках. С одной стороны, понятно, почему ты так за него переживаешь. После смерти родителей ты считаешь себя ответственным за младшего брата. Но, Сапфир, ему уже не десять лет. Он взрослый мужик, который имеет право сам отвечать за свои поступки.

– Имеет, – отмахнулся Сапфир. – Я же не возражаю. Пусть отвечает.

– Ты на словах согласен, – настойчиво продолжала Хрусталь. – А сам все время прикрывал его и защищал.

– Он мой брат, – словно оправдываясь, пробурчал Сапфир. – Что мне, по-вашему, нужно было бросить его на растерзание Круга?