Я собралась скромно сесть в угол, но Эгмонтусадил меня в самую середину так, что бы все могли видеть меня, а я,соответственно, их. Это меня насторожило слегка. Гавр расположился ни рядом сомной и не напротив, в где-то с боку, так что мне гораздо лучше было видно всехдругих наместников, а не его.

Когда наступила тишина, слово взял сосед МедныхГор с южной стороны - Шах Кудир. Он начал говорить, обращаясь ко всем нам, отом, что необходимо немедленно создать коалицию против Хамсина, призвать сюдавсе имеющиеся в их наместничествах силы и разбить гипербореев. Многие с нимсогласились. Оставалось одно только одно но: никто из них не мог выбраться изГипербореи, ни лишившись своей жизни на ближайшие лет сто-двести. Силовое полевсе еще действовало. Я покосилась на наместника Дремучего Мира: похоже было нато, что он ни словом не обмолвился о подземном ходе, и сейчас отмалчивался,задумчиво рассматривая мраморный пол.

Поднялся Аттила, которого, как я знала, из-зачеловеческого его происхождения недолюбливали абсолютно все наместники, но затоценил Хозяин. Он проговорил:

--Все мы по тем или иным причинам оказались вэтой стране не случайно. Этот правитель, который, как тут говорят, являетсябывшим наместником Хамсином, хитростью заманил всех нас, чтоб иметь возможностьздесь, где мы лишены своей силы, убрать нас по одиночке. Заключить союз - этохорошая идея. Мы должны держаться вместе, когда он, наконец, явится сюда, чтоботвоевать свою столицу. Вместе мы разобьем его, и Гиперборея будет наша!

Аттила-завоеватель был в своем репертуаре. Егоречь произвела фурор. Наместники зашумели, обмениваясь мнениями, объединились вгруппы, видимо по интересам, загалдели. Ко мне обратился Эгмонт:

--А ты что думаешь, Беатриче?

--Позволь мне пока свои мысли оставить присебе,--улыбнулась я, чтоб моя фраза не показалась ему слишком резкой, но приэтом подумала, что возможно я выгляжу просто ужасно и лицо у меня чумазое.

Он обратился к другому своему соседу изаговорил с ним. Единственным, кто не вступал в споры и прения был Гавр. Я всепыталась поймать его взгляд, но безуспешно. А мне необходимо было узнать, что унего на уме. Тогда я, пользуясь всеобщей суетой, встала со своего места иподошла к нему. Проходя, я заметила, что некоторые все же обратили внимание намой маневр.

Я остановилась перед Гавром, и ему пришлосьподнять глаза.

--Ты отмалчиваешься?--спросила я.

Он не ответил, понял, наверное, что я не простотак у всех на глазах приблизилась к нему. Я присела рядом.

--Они что не понимают, что Хамсин не вернется встолицу?--снова задала я вопрос по возможности тихо.

--Ты уверена в этом?

--Уверена. Долго вы будете сидеть в городе,запугивая здешний люд?

--Пока не знаю.

--Это все не случайно.

--Что не случайно?

--Не случайно Хамсин ушел из Аполло-Порт,оставив всех наместников без серьезной охраны. Она, говоришь, быланемногочисленна?

--Говори напрямую, без намеков.

--А я и не намекаю, а прямо говорю: Хамсиниграет с вами, прекрасно понимая, что вам никогда не договориться. Вы уже иГиперборею начали делить между собой. Это называется - делить шкуру неубитогомедведя.

--Ты все говоришь "вы". А ты что жесебя к нашему стану не причисляешь?

--Пока нет. И не знаю, захочу ли вообще...

Я поняла, что к нашему разговору началиприслушиваться, и поднялась, чтоб снова занять свое место. Но меня окликнули,это был Аттила:

--Беатриче!

Я повернулась на окрик и остановилась.Наступила тишина.

--Создается впечатление, что у тебя есть своесобственное мнение обо всем этом!

Все так и уставились на меня, словно ожидалиуслышать какое-нибудь нешуточное заявление. В тот момент я поняла, что возможнопредставляю для них главного актера театра военных действий. Ведь я былаединственной среди них, кто уже встречался с Хамсином и его войском.

--Мнение есть,--сказала я негромко, ведь словамои и так разнеслись по высоким сводам, расписанным золотом.--Но его яозвучивать не стану. У меня есть к вам всем предложение.

--Какое предложение?--спросило несколькоголосов.

--Я предлагаю вам всем тотчас покинутьГиперборею, и тогда план Хамсина окончательно и бесповоротно провалится...

--Я обижена на тебя, Троя! И не хочу с тобойразговаривать!

Я бродила по огромному дворцу, разыскиваяАбариса. Мой пес нашел меня и теперь бегал, вилял хвостом и заискивал.

--Перестань себя так вести! Ты же не собака!Почему ты меня бросила?! Как ты вообще могла?! Это же предательство!

Но она отмалчивалась, только скулила ибросалась мне под ноги и на грудь. Меня вдруг осенило, и я остановилась:

--Что с голосом? Ты не можешь больше говорить?

Ответом мне был ее безрадостный взгляд.

--Что случилось? Троя?!! Нет, не может быть! Тыбыла у Энги?!!

Моя собака стала смертной. Я не могла уже ни очем спросить ее: почему она бросила меня и отправилась с Гавром, почему неразыскала меня после. Ей пришлось пройти через ужасные испытания.

Я поспешила отыскать единственного свидетеляэтих событий, способного говорить. Нет, я не Гавра имела в виду. Ничего бы онговорить мне не стал. Я разыскала Цербера и путем угроз, в основном, заставилаего все рассказать мне.

Самое смешное: Хамсин полагал, что наместникДремучего Мира явится за мной во дворец справедливости. Но он вовсе не меняспасать явился в Гиперборею. У него были свои цели. Как оказалось Гавр и Церберотправились прямо к Сердцу Матери-Земли, только вот не туда свернули и попали влагерь повстанцев. Я поинтересовалась, конечно, у пса, почему это титан вдругзахотел стать смертным. "Спроси у него сама",--ответил тот.

Оказавшись в плену, он не спешил сбегать,потому что ждал Цербера, которого послал разыскивать верную дорогу. В это жевремя в каземат отправили и меня. Узнав о том, что затевается в Гиперборее,Гавр решил повременить с поиском старухи Энги и послал Трою за Цербером, а сампоспешил в Аполло-Порт. Как ему удалось уговорить Трою пойти на это, что он ейпообещал или чем пригрозил, я не узнаю теперь никогда. Наместник не сознаетсяни за что, да и спрашивать его я не стану, а Троя... Троя превратилась вобычного пса.

Рассказ Цербера об их пребывании в царстве Энгине изобиловал описаниями, поскольку пес не отличался художественным талантом.Он изложил факты и события. Троя нашла его, потому что точно помнила, в какойтоннель нам не нужно было сворачивать, но потом... Потом началось странное:дорогу обратно они не могли найти, бродили, блуждали по пещерам подземелья, немогли ничего почуять или услышать, а потом и вовсе переругались и передрались.В пылу драки они и не заметили, как очутились в огромной пещере, к которой дажеслово "огромная" подходило лишь слегка. Она была высокой, широкой,освещенной многочисленными кострами, в которых горели не дрова, а какая-тожидкость, разлитая там и тут в углублениях. Как сказал Цербер, Трою разобралолюбопытство, и она пошла дальше, туда, где горел очень яркий свет. А онотправился за ней, потому что не хотел оставаться один. Конечно, он непризнался мне, что ему стало страшно. Вскоре они увидели вход в другую пещеру.Цербер остановился у входа, а Троя пошла дальше. Свет исходил от огромногоозера, наполненного огненной лавой. Оно было тихим, над ним висела яркаярозовая пелена, но никакого жара, какой идет обычно от лавы, не чувствовалось.