одетого с иголочки Генри Айдела – первую причину, по которой я избегал встреч с Клубом. Обман Генри и его сестры привел к смерти двух невинных девушек и едва не стоил жизни мне. Удивительно ли, что я не имел ни малейшего желания встречать этого человека?..

Я никому не рассказал о том, что на самом деле произошло между нами, – Эбигейл просила меня молчать о Тропе, ведь все думали, что Кларисса нашла где-то одно из Старых Зеркал. Не рассказал я и о книге, которую принес Генри. Я знал, что его сестру казнили, хотя в газетных заметках упоминалось лишь о ее долгой болезни и смерти, но о том, привлекли ли к какой-то ответственности его, – нет. И поэтому молчал. Стоило только тронуть тему нашей связи и случившегося прошлой осенью, как мои тайны могли бы раскрыться.

В противовес вчерашнему ясному дню сегодняшний оказался характерно ноднолским – с затянутым серыми тучами небом, повисшей в воздухе влагой и не по-летнему холодным ветром. Часовая прогулка по такой погоде могла привести разве что к простуде, поэтому я поймал кеб. Карета бодро покатила по булыжной мостовой, скрипя и подскакивая на каждом неровном камне и колдобине. Чем ближе мы были к улице Монк, на которой располагался Клуб, тем сильнее становилась моя тревога. В конце концов я дважды ударил тростью в потолок кареты, прося остановиться. Удивленный кебби высадил меня возле Парка Святого Джеймса, напротив которого высилась краснокирпичная резиденция наследника престола. Выглядела она мрачно: темное небо нависало над округло выступающими вперед башенками, широкие ворота между ними походили на распахнутый в крике рот. Я поежился и отвернулся – дорога моя лежала через парк и район Западной Церкви.

Прогулка помогла мне унять тревогу. Проходя в любезно открытые швейцаром двери Клуба, я совершенно успокоился, даже нашел пользу в этом визите вежливости. Во-первых, все члены Клуба владели богатыми домашними библиотеками и могли быть мне полезны. Во-вторых, среди аристократии в моде было фехтование, кто-нибудь мог бы посоветовать мне хорошего мастера.

– Добрый день, мистер… – Слуга, мужчина средних лет, поклонился, но пускать меня дальше холла, не услышав мое имя, не стал.

– Мэллоун. Кристофер Мэллоун, – назвался я и снял шляпу, чтобы ее поля не скрывали мое лицо.

– Прошу прощения, сэр. – Слуга еще раз поклонился, забирая из моих рук головной убор. – Хотите отдохнуть в одной из гостиных или предпочтете пообедать?

Завтрак я сегодня пропустил, поэтому сделал очевидный выбор:

– Второе.

– Следуйте за мной, милорд.

Это было кстати. Я впервые посетил Клуб и не знал, как здесь расположены комнаты. Мы пересекли холл, выполненный в холодно-голубых тонах и раздражающий своей помпезностью, поднялись по лестнице и попали в обеденный зал. Высокие окна, светлые оттенки, кадки с пышными зелеными растениями – все это делало интерьер одновременно и изящным, и уютным. Думаю, в солнечный день здесь особенно приятно, не то что в холле.

– Хорошего дня, сэр. – Слуга опять поклонился и поспешил на свой пост.

Я выбрал столик у окна. Едва я сел, как возле меня бесшумно возник официант, в руках он держал алую с золотым тиснением книжицу меню.

– Добрый день, мистер Мэллоун. Прошу прощения, но не могли бы вы сменить столик? Вас приглашает присоединиться сэр Патрик Макрайзен. – Официант подчеркнуто вежливо показал, где меня ждут.

Макрайзен расположился в самом углу. Полускрытый разлапистыми листьями неизвестного мне комнатного растения, он отлично видел всех, кто входит и выходит, но сам оставался незамеченным.

– Спасибо, с удовольствием приму приглашение.

Пересекая обеденную залу, я пытался припомнить все, что мне известно о представителях семьи Макрайзен вообще и ее главе в частности. Их род, наряду с Айделами, был самым удачливым: в каждом поколении как минимум в одном ребенке проявлялся дар волшебной крови. Но сила их таяла: ни нынешний граф Макрайзен, ни его отец, ни дед, ни прадед не могли заставить созреть даже одну вишенку или яблочко. А ведь когда-то перед их словом склонялись целые леса! Во всяком случае, так гласили легенды, а им я верил. И все же благословение фэйри еще помогало семье. Макрайзены владели крупнейшими в Нодноле оранжереями, теплицами и садами, снабжали фруктами не только столицу, но и другие города Королевства. И все это богатство пышно цвело и исправно плодоносило. Ни тля, ни заморозки, ни засухи, ни грозы – ничто не могло навредить графским угодьям.

– Милорд. – Я учтиво склонил голову, чуть изогнув в улыбке уголки губ.

Патрик Макрайзен поднял на меня зеленые, как у всех его предков, глаза и тоже улыбнулся. Лицо у него было умное, но некрасивое – из-за излишне тонких губ.

– Добрый день! Надеюсь, вы простите меня за то, что помешал вашему уединению? – Он подождал, пока я сяду, и продолжил: – Вы так долго не отвечали на приглашение Клуба, что мы начали волноваться.

Я промолчал, сделав вид, что сосредоточен на меню. Это было невежливо, но не оправдываться же мне? Макрайзен понимающе улыбнулся, наблюдая за мной.

Когда официант удалился исполнять мой заказ, сэр Патрик вновь вернулся к теме моего поведения:

– Я понимаю, потеря семьи, все эти дела, что свалились на вас… – он сокрушенно покачал головой, – но впредь, прошу вас, уважайте правила Клуба и его участников.

– Обязательно, – откликнулся я, припоминая, как «уважительно» поступил со мной Генри Айдел.

Зеленые глаза продолжали меня изучать.

Слуга поставил передо мной заказанный обед – томленые телячьи щечки и дробленый картофель со сливками – и удалился.

– Никакого алкоголя? – Макрайзен усмехнулся. – Вы меня удивляете. Говорят, в университете вы себе в таких простых удовольствиях не отказывали…

Это прозвучало грубо, но я легонько пожал плечами:

– Я больше не в Нолидже.

– А Айделы больше не в Королевстве.

Нож громко звякнул о край тарелки: у меня дрогнули руки. Нигде не говорилось, что богатейшее семейство Королевства покинуло его – газеты молчали, сплетники молчали!

– Клуб знает о том, что произошло прошлой осенью, – продолжал сэр Патрик, – и Клуб принял меры. Прошу вас, Кристофер, не скрывайте от членов нашего общества подобные действия, если столкнетесь с ними в будущем. Наше положение зависит от поступков каждого из нас.

Атмосфера за столом неуловимо изменилась. Я почувствовал себя свободнее, узнав новости и позицию Лордов, и, конечно, это не укрылось от Макрайзена. Он улыбнулся мне еще раз и перевел разговор на светские пустяки. Я с облегчением подхватил эту нить, воспользовавшись случаем узнать про мастеров фехтования, готовых давать частные уроки. Вопрос заинтриговал сэра Патрика, но он не стал меня расспрашивать, лишь усмехнулся в аккуратно подстриженную бороду, диктуя имена.

Покидал Клуб я в хорошем настроении и с легким сердцем. Оказалось, что здесь меня ждали если не союзники, то хотя бы не враги. У наследников волшебной крови были правила, несоблюдение которых каралось. Обычно наказывали лишь виновника, поэтому я не ожидал, что все семейство попадет в опалу!

За время, что я потратил на обед и беседу, погода стала только хуже: ветер усилился, пошел дождь. Косые упругие струи разбивались о крыши и мостовые, вскипали в лужах, несли осенний холод. Я поправил шляпу и вскинул руку, привлекая внимание кебби, – тот стоял в нескольких метрах от здания клуба, и мне не хотелось идти к нему. Я надеялся, что он заметит призывный жест. Зря.

Взял бы свой экипаж – не оказался бы в столь глупом положении. Еще немного постояв под защитой карниза, я быстрым шагом направился к кебу. Кучер встрепенулся, разглядев мою фигуру, подстегнул лошадей, чтобы двинулись мне навстречу, и внутрь я запрыгнул почти на ходу, едва успев назвать адрес мисс Брайт. Костюм промок, с челки на нос стекала дождевая вода; сухой осталась только макушка. Я стянул мокрые перчатки, по привычке кинув взгляд на наперстянку. Как и год назад, в августе, цветок начал увядать, новые бутоны уже не появлялись. Придет осень, и от четких черных линий останется лишь тень, а зимой ладонь будет ныть от нездешних морозов… Сжав и разжав кулак, я пробормотал заклинание, чтобы высушить костюм. Не идти же на пятичасовой чай в мокром? От ткани пошел парок, но одежда смотрелась неопрятно. Окружив себя гламором, я покачал головой: что мне стоило так же высушить костюм вчера и не мучиться от неудобства?

Кебби постарался подъехать как можно ближе к крыльцу, над которым нависал козырек, давая хоть и слабую, но все же защиту от дождя. В благодарность за такую заботу я накинул ему пару монет сверх положенного.

Дверь открылась по первому удару фигурного молоточка. Горничная пустила меня внутрь, поклонилась и, забрав