Слабо взмахнув рукой в знак прощания, бабулечка провожаетвзглядом выехавшую из сада полицейскую машину. Мощный мотор ревет, из-под колесво все стороны летят песчинки и мелкие камешки, газ из выхлопной трубыпригибает к земле высокие стебли травы. Для продирающихся через травяныеджунгли минипутов отъезд полицейских подобен удаляющемуся грохотуземлетрясения.

— Что это было? — встревоженно спрашивает Артур.

— Да эти… гуманоиды, — небрежно бросает Селения. — Мы,минипуты, привыкли к подобным звукам.

— А-а-а… — тянет Артур, в душе чувствуя себя немножечковиноватым.

Барахлюш разворачивает карту, но увы! Она насквозь промокла,контуры континентов расплылись. Теперь ее можно только выбросить.

— Ах, черт! Все размазано! Как же нам теперь быть? — сокрушаетсяюный принц.

Артур задирает голову вверх.

— Солнце там. Резервуар на севере. Значит, идем туда! —говорит он, указывая направление. — Положитесь на меня, — уверенным голосомдобавляет он.

Раздвинув травинки, он делает шаг вперед и проваливается вогромную яму. Это настоящий кратер. К счастью, ему удается ухватиться засвисающий со стенки корень. Словно по канату, Артур поднимается по корню докрая ямы и выбирается наружу. Отряхнувшись, он со страхом, смешанным слюбопытством, заглядывает вниз.

— Интересно, откуда взялась эта яма? — недоумевает он,вглядываясь в черную бездну.

— Все те же гуманоиды постарались, — с мрачной усмешкойотвечает Селения. — Вчера на нашем континенте они сделали не менее дюжины такихдырок. Словно сговорились нас погубить!

Именно вчера Артур перекопал чуть ли не весь сад в поискахклада… Мальчику становится стыдно, он готов извиниться, но признаться, чтоименно он выкопал все эти ямы, у него не хватает мужества.

На противоположной стороне ямы видна ведущая в глубь кратератропа, по ней непрерывно движутся муравьи, и каждый тащит на спине мешок сземлей.

— Им тут работы на несколько месяцев — надо все восстановитьи заново проложить дорогу.

— Знать бы только, зачем эти дикари вечно что-то роют! — сдосадой произносит Барахлюш.

Артур решает промолчать. Не говорить же ему, что он, Артур,и есть этот дикарь!

— Не говори ерунду, Барахлюш! Люди не знают о нашемсуществовании. А, значит, не могут знать и о тех разрушениях, которые онипроизводят на нашем континенте, — снисходительно объясняет брату Селения.

— Скоро они о вас узнают! — с горячностью произносит Артур.— И больше никаких катастроф у вас не будет, даю слово!

— Что ж, посмотрим, — как всегда скептически отзываетсяСеления. — А пока давайте-ка поищем место для ночлега. Скоро стемнеет.

Закатное солнце окрашивает травяные джунгли в рыжий цвет.Высоко-высоко над рыжей травой раскинулось темное чернильное небо. Впередивиден одинокий красный цветок мака, и маленький отряд спешит к нему.

Барахлюш вытаскивает свой замечательный ножик.

— Где тут у нас всеприклей? — задумчиво произносит он, вертяего в руках.

Он нажимает кнопку, но вместо желаемого всеприклея из ножикавырывается струя пламени и пролетает прямо над головой Артура. К счастью,мальчик успевает увернуться.

— Упс! — вместо извинения восклицает Барахлюш.

— Давай сюда, иначе мы все сгорим! — возмущенная Селенияотбирает у брата нож и сама отыскивает нужную кнопку.

— Я просто очень долго им не пользовался, — оправдываетсяюный принц. — Мне подарили его на день рождения!

— А сколько тебе лет? — спрашивает Артур.

— Триста сорок семь. Через восемнадцать лет я станусовершеннолетним, — гордо объясняет принц.

Артур пытается сосчитать, когда же будет совершеннолетиеБарахлюша, но у него ничего не получается.

Отыскав нужную кнопку, Селения нажимает ее, и тонкая струявсеприклея с громким чавканьем прилипает к лепестку мака. Даже Человек-Пауквряд ли сумел бы так метко выбросить свою паутину.

Вытащив из ножика маленький колышек, девочка втыкает его вземлю. С помощью еще одного приспособления, извлеченного из удивительного ножа,она закручивает клеевую нить в спираль, с помощью которой притягивает лепесток,а вместе с ним и весь цветок к земле. Наконец, цветок оказывается совсем низко,а лепесток и вовсе касается земли — он похож на подъемный мост. Такие мостыбыли раньше в замках, их поднимали, когда приближались враги, и опускали, когдаприезжали друзья.

Углубившийся в подсчеты Артур не замечает этихприготовлений.

— Послушай… сколько же тогда лет Селении? — спрашивает онБарахлюша, пытаясь разобраться в возрасте своих друзей.

— Скоро ей исполнится тысяча лет, а, значит, она станетсовсем взрослой, — с завистью отвечает маленький принц. — Через два дня у неедень рождения!

Артур ничего не понимает… а он-то гордился, что ему ужецелых десять лет!

Лепесток висит низко, Селения без труда взбегает по нему испрыгивает в чашечку цветка. Затем она подбирает пучки тычинок, и, орудуя мечомкак серпом, срезает их. Подолгу тряся каждую тычинку, она стряхивает с нихкрохотные желтые шарики, из которых затем сооружает три мягких постели.

Осознав бессмысленность своих подсчетов, Артур бросает этозанятие, и с восхищением наблюдает за ловкими движениями принцессы.

Сбросив вниз ненужные больше тычинки, Селения широким жестомприглашает мальчиков подняться в цветок.

Взбежав по лепестку, Барахлюш с размаху бросается на мягкоежелтое ложе.

— Ох, я просто умираю от усталости! Всем спокойной ночи! —говорит он и тут же засыпает, даже не успев перевернуться на бок.

Артур с завистью смотрит на мальчугана. Вот уж кому явно ненужно бабушкино снотворное!

— Везет ему, он может так быстро заснуть.

— Просто он еще маленький, — объясняет Селения.

— Маленький? Триста сорок семь лет — не так уж и мало!

Покопавшись в рюкзаке брата, Селения достает белыйсветящийся шарик, трясет его, чтобы он зажегся, подбрасывает, и шарик повисаетв воздухе, распространяя вокруг себя приятный матовый свет.

— А тебе правда скоро исполнится тысяча лет? — спрашиваетАртур.