— Думай, прежде чем пороть чушь! Осматы прекрасно знают, чтоминипуты боятся воды, а тут перед ними готовый водопровод, с помощью котороговоду можно подать куда угодно.

Взор ее мрачнеет: мысли, владеющие ею в эту минуту, чернеесамой темной ночи.

— А теперь подумай, куда им прежде всего захочется направитьводу? — спрашивает она, заранее зная ответ.

— На наш город! — догадывается Барахлюш. — И мы все утонем!Неужели нам суждено стать жертвами водопровода Артура?

Чувствуя свою вину, Артур опускает голову. К горлу егоподступает огромный ком, на глаза наворачиваются слезы. Не желая, чтобыспутники видели, как он плачет, он встает и, отвернувшись, бредет к ручью.

— Ты куда? — шипит Селения, опасаясь, что ее могут услышатьосматы.

— Пошел исправлять собственные глупости, — вздыхает он. —Если осматы действительно хотят проложить трубопровод через Некрополис, япоследую за ними и таким образом проникну в город.

Не долго думая, Артур подбегает к свежесрубленной соломинкеи забирается внутрь.

Поглощенные своим делом, осматы не замечают его.

Выглянув из трубы, Артур призывно машет рукой, приглашаядрузей последовать его примеру.

— Этот парень и правда псих! — качает головой Барахлюш.

— Согласна, псих, но сейчас он прав. Осматы навернякасплавляют трубы в Запретный город… А ведь мы направляемся именно туда!

И, выскочив из укрытия, Селения следом за Артуром ныряет всоломинку.

Осматы опять ничего не заметили. Скоро они покатят к берегусоломинку, где прячутся Артур и Селения.

Барахлюш тяжко вздыхает: эти двое не оставили ему выбора.

— Они могли бы хоть иногда интересоваться моим мнением, —обиженно бормочет он. Но, понимая, что выхода у него нет, мальчуган стрелойлетит к соломинке и проворно ныряет в нее, словно мышка в норку.

Подбежавшие к занятой нашими путешественниками трубочке,осматы пинками скатывают ее к ручью и сталкивают в воду.

Некоторое время соломинка покачивается на воде, потом волныподхватывают ее и она плывет по течению. Сидящие внутри нее путешественникивынуждены подобрать ноги и обхватить колени руками, чтобы, когда их в очереднойраз подбросит, не переломать конечности.

— Ни за что не стану пользоваться водным транспортом! На мнеуже живого места нет! — стонет Барахлюш.

— Не ной, лучше дай мне твои муф-муфы! — приказывает сестра.

— Не дам — ты опять засунешь их мне в рот!

— Давай живее! — кричит она так грозно, что испуганныйБарахлюш подчиняется.

Недовольно бурча себе под нос, он достает из рюкзака двамуф-муфа и протягивает их сестре.

— Сейчас мы заткнем ими отверстия соломинки, — объясняетСеления, бросая в каждую сторону коридора по шару.

— А теперь флюктуационные пастилки, да поживее!

Барахлюш достает сарбакан и закладывает в него крохотнуюбелую пастилку. Направив сарбакан в сторону муф-муфа, он со всей силой дует внего. Стреляет Барахлюш метко. После попадания в него пастилки муф-муфраздувается, твердеет и заполняет все пространство вокруг себя.

Получилась ярко-фиолетовая стенка, замуровавшая выход изсоломинки. Затем мальчик выстреливает пастилкой в другой муф-муф, изамуровывает вход. Теперь соломинка герметично запаяна с обоих концов. Селениядовольно потирает руки.

— Нам не страшна никакая вода!

— И мы поплывем спокойно и с удобствами, — прибавляетБарахлюш, с видимым удовольствием растягиваясь на полу.

Однако спокойствие, которого так жаждут наши утомленныепутешественники, всего лишь временное. Так сказать, затишье перед бурей.Довольно скоро ручей превращается в бурную полноводную реку, а вода всепродолжает прибывать.

— Интересно, что это за звук? — прислушавшись, задумчивоспрашивает Артур.

Селения тоже прислушивается. Снаружи доносится глухой гул,как будто где-то что-то с грохотом низвергается на землю. Все кругом дрожит ивибрирует.

— Послушай, всезнайка, — обращается к Артуру Селения, — а тызнаешь, куда ведет этот ручей?

— Ну, точно сказать не могу, знаю только, что все ручейки иречки рано или поздно сливаются в один поток, и…

И тут он понимает, что их снова несет к порогам Сатаны!

— А мы-то думали, что сумели их избежать! — не сговариваясь,в один голос восклицают все трое.

Да, похоже, путешествие со всеми удобствами подошло к концу.Начинается его неприятная часть, и она грозит оказаться отнюдь не самойкороткой.

Первые соломинки соскальзывают в водопад.

— Ничего лучше не мог придумать! — злобно бросает СеленияАртуру.

— Но я не думал…

— В следующий раз сначала думай, а потом действуй! —обрывает она его. — Эй, Барахлюш, давай, соображай, как нам отсюда выбраться!

— Сейчас, сейчас, я быстро! — отвечает тот, лихорадочнороясь в рюкзаке. Гора извлеченных оттуда бесполезных предметов растет.

— Не понимаю, почему вы так перепугались, — пожимает плечамиАртур. — Муф-муфы плотно закрывают нашу соломинку с обоих концов, вода к нам непроникнет. Значит, опасность утонуть нам не грозит. И пороги нам тоже не страшны,высота у них не более метра, так что ничего не случилось!

Соломинка подплывает к грозному водопаду — по минипутскиммеркам вода низвергается с высоты никак не менее тысячи метров — и, ударившисьо камень, падает в пустоту.

— Ма-ма-а! — в один голос кричат наши путешественники, но, ксчастью, шум воды заглушает их испуганные голоса.

Затяжное падение длится несколько секунд, однако ребятам оникажутся почти вечностью. Наконец, соломинка касается поверхности, пенящийсябурун подхватывает ее, крутит, несколько раз переворачивает, и, увлекаемаятечением, она вплывает в озеро со стоячей водой.

— Ненавижу общественный транспорт! — заявляет Барахлюш, вочередной раз запихивая в рюкзак разбросанные вещи.

— Пороги кончились, дальше нашему кораблю ничего неугрожает, — убеждает друзей Артур.