– А разве мне уже выдвинули обвинения? – усмехнулся Ник. – Думал, для этого нужны доказательства.

Господин Томас промолчал.

– У нас есть доказательства, – Великий Отец достал дневник Вальтера, постучав по нему кончиками пальцев. – Точнее, будут.

Наступила тишина. Отец думал, как бы намекнуть аристократу на то, что ему не помешает помощь принца. Ник и Томас – как потянуть время и понять, в сговоре ли храмовник.

– Лорд Николас, – наконец мягко проговорил Великий Отец. – Храм понимает, что вы непростой человек, наследник герцога и друг принца, но наш закон един для всех. Однако возможно, Его Величество сир Кэриас смог бы свидетельствовать в вашу пользу? Наш принц известен своей честностью, и его слово стоит больше анонимного зашифрованного доноса.

Ник хмыкнул, бросив на Томаса быстрый взгляд. Чистильщик в ответ лишь пожал плечами – это ничего не доказывало.

– Хорошо, – кивнул Николас. – Меня это устраивает. Господин Томас, вы будете столь любезны…

– Не стоит, – взмахнул руками Великий Отец. – Господин Томас пока останется с вами. Я пошлю кого-нибудь другого. Вы знаете, где нам найти принца?

– Он гостит у меня, – поколебавшись, ответил Ник.

Достоверную ложь аристократ придумать не успел, однако понадеялся, что Кэриас сможет себя защитить. К тому же, если вместо чистильщиков к нему придут наемники, то причастность храма станет очевидной.

Поднявшись, Великий Отец вместе с гостями вышел из кабинета, мысленно потирая руки. Ловушка должна была вот-вот захлопнуться.

Оставив Томаса и аристократа в одной из гостевых комнат храма, Великий отец вызвал сразу двух людей, но ни один из них не был чистильщиком, или служителем церкви. Скупые движения и осторожные взгляды выдавали в них наемников.

Первого он послал к Клаудию, доложить, что дело сделано. Второго – взять еще несколько людей и идти в дом Николаса, чтобы убить принца.

Вернувшись обратно к себе, Отец принялся разбирать бумаги – доносы, запросы на проведение ритуалов, сметы на пособия храмовой прислуги и высших церковников. Он был так уверен в своем превосходстве, что даже не вспомнил о дневнике. Который уже забрал Томас, вернувшийся парой минут ранее.

***

Наконец-то!

Клаудий шел по дворцу, еще не слишком веря, что скоро всему придет конец. Что скоро принц будет мертв окончательно, а он выйдет сухим из воды. Разумеется, придется придумать как устранить и Ника – его просто нельзя оставлять в живых, ведь неизвестно, сколько он знает.

Но Клаудий, будучи хитрым и умным, не зря занимал должность советника. Он знал многие чужие тайны, и знал, что Николас уже давно крутит роман с сыном Бельфагора, а доказать это не составит труда. Теперь аристократ больше не покинет храма, а значит Клаудию пришла пора отправляться к королю.

– Ваше Величество, – советник почтительно склонил голову, войдя внутрь царских покоев. – Сегодня утром я получил новости о вашем сыне.

– Что ты узнал? – встрепенулся король, умело изобразив волнение.

Он не был актером, но был монархом, а правители часто вынуждены держать лицо и играть получше самого заправского лицедея.

– К сожалению, ничего хорошего, – скорбно склонил голову Клаудий. – Филипп, казначей, воровал у короны, и наш принц узнал об этом, за что и поплатился. Филипп убил его и сбежал, взяв лишь самое ценное. Я уже приказал схватить его сына, но мальчишка, кажется, ничего не знает.

– Ты уверен? – король изобразил удивление, хотя его так и распирало от гнева. – Филипп долгое время служил короне и государству. Разве он мог…

– Увы, – печально покачал головой Клаудий. – Я бы и сам не поверил, да только…

И советник протянул королю лист бумаги и именной перстень принца.

«Прошу простить меня, я не хотел убивать Кэриаса, – значилось в записке. – Но он узнал о моих грехах и мне пришлось схватить его. Я скрывал его неделю, пока он не дал мне перстень, как знак обещания о том, что никто ни о чем не узнает. Но Кэриас соврал, и завязалась драка… Я покидаю королевство навсегда. Прошу лишь проявить милость к моему сыну. Он ни в чем не виноват. А в качестве бесполезных извинений возвращаю перстень…»

Это явно был почерк Филиппа, хотя буквы скакали, чернила местами смазались, а мысль казалась суматошной, но общий посыл вполне улавливался.

Что ж, возможно сам Клаудий и поверил бы такой записки, вот только, в отличие от короля, у него никогда не было детей. А значит, он не догадывался об одном: родитель не бросит своего ребенка в такой опасности, даже если это будет стоить ему жизни.

– Когда я узнал, я послал стражу в дом Филиппа, но там было пусто, не считая беспорядка, – продолжил Клаудий. – Мне невыносимо жаль. Принц Кэриас был нашей надеждой, самым честным и доблестным из всех людей. Следует объявить траур – страна потеряла своего любимца.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Обязательно, – сверкнул глазами король. – Что ж, я назначу расследование, хотя если все было так, как ты сказал… только не пойму, зачем Филиппу понадобилось проклинать Кэриаса?

– Проклинать? – Клаудий чуть побледнел.

– Да. Не ты один обзавелся новостями. Моя секретная служба выяснила, что принц был проклят. Ведьма пока не найдена, но это дело пары дней. Возможно она успеет пояснить причины поступков Филиппа, прежде чем сгорит на костре…

– Надеюсь на это, – серьезно кивнул Клаудий. – А теперь, если позволите, я отправлюсь к сыну Филиппа. Возможно смогу узнать что-то новое.

– Спасибо тебе, старый друг, – король подошел, похлопал Клаудия по плечу, сжал его локоть. – Ты принес печальные вести, но это лучше неизвестности. Теперь я смогу хотя бы похоронить сына так, как он того заслуживает. Ты уже распорядился привезти тело в дворцовый ледник?

– Тело принца пока не найдено, но к вечеру все будет, – Клаудий твердо посмотрел в глаза королю. – Надеюсь, мы найдем Филиппа, и он заплатит за содеянное.

– Надеюсь, – эхом отозвался король, сжимая кулаки.

Торопливо покинув своего правителя, Клаудий зашагал прочь. С одной стороны, все прошло гладко – Его Величество принял версию своего советника, не усомнившись в его искренности. Кажется, уже пару дней король готовил себя к худшему – прежде принц никогда не пропадал вот так внезапно. А потому весть о его смерти стала для короля хоть и печальной, но закономерной. А вот то, что Его Величество каким-то образом смог узнать о проклятье…