– Славик, не беспокойся, насиловать не будем!

– Ой, обрадовали, – сказал я с огорчением, такнадо, – а я уж размечтался.

– Хи-хи, но если попросишь… Валя, покажи эту своюштучку. Да не клитор, а компьютер свой противный! Славик, Валя просто забыла,какие кнопки что значат…

– Проходите на кухню, – сказал я. – Там соки,молоко, кофе… Чур, мой бифштекс не трогать!

Валентина подмигнула и на ходу ловко ухватила снизу моигениталии.

– Это бифштекс?

– Этот можно, – разрешил я. – А который насковородке… я ж еще не ужинал!

Валентина убрала руку.

– Так ты голодненький, – сказала она по-женскиучастливо, – тогда сперва поешь. А там смотри, можем помочь тебе с твоимипроблемами.

– Нет проблем, – ответил я, но, когда ее пальцытут же потащили «молнию» вниз, поспешно уточнил: – В этих делах нет. Давайналадонник и топай на кухню. А Константина почему не взяли?

Валентина хихикнула:

– А он с приятелями пошел в преферанс играть! Знаю явсех его преферансисток…

– Скучные особы, – добавила Татьяна знающе.

– Да ладно тебе, – сказала Валентина собъективностью спортсменки. – Есть там и нормальные женщины.

– Главное, – сказал я, – что женщины.

– Не уверена, – ответила Валентина, но тут жеотмахнулась: – Да ладно, всяк зверь глядит налево.

– Нормальные женщины? – удивилась Татьяна. –Которые играют в преферанс? Женщина должна уметь играть только в одни игры!

Она ушла звенеть посудой на кухне, а Валентина, задернув мнеширинку, подмигнула, мол, в другой раз позабавимся, начала рыться в сумочке.

Наладонник у нее навороченный донекуда, голову даю на отрез,что его хозяйка и десятой доли не знает возможностей и не освоит, слишкомпривыкла жить без напряга. Зато по дизайну чисто женская штучка, теперь впогоне за покупателем выпускают модификации даже для сексуальных меньшинств, нетолько для женщин.

– Посмотри, – повторила она уже серьезно, –вроде не роняла, в стену не бросала, но молчит, как Зоя Космодемьянская. А япока помогу Тане…

Я там же, в прихожей, с ходу попробовал запуститьналадонник, из кухни донесся удивленный возглас Татьяны:

– Уже успели?

– Тебе оставила, – долетел голос Валентины.

– Ну да, наладонник твой, а расплачиваться мне?

– Хи-хи, зная тебя, всякий скажет, расплачивается влюбом случае тот, кто под тобой, Танюха…

На кухне зажужжало, заглушая слова. Когда моих ноздрей коснулсяаромат мокко, меня потащило, как охотничью собаку, по волнующей струе запаха.

Татьяна разливала кофе в чашки. Полные груди дразняще грозятвывалиться из глубокого выреза, я едва не подставил ладони, чтобы поймать иводрузить на место, но удержался и опустил на стол наладонник.

– Все в порядке.

– Отремонтировал? – воскликнула Валентинапораженно.

– Он и не ломался, – объяснил я. – Просто тыухитрилась как-то заблокировать абсолютно все функции.

– А как?

– Не знаю, – ответил я честно. – Блондинкаможет такую задачу поставить, что сто мудрецов сядут в лужу.

– Я не блондинка!

– А кто?

Она подумала, пожала плечами.

– Уже и не помню. Первый раз покрасила волосы в седьмомклассе… Так этот гад работает?

– Целиком и полностью!

– Так чего же он прикидывался дохлым?

– Заигрывал, – объяснил я. – Это же самец.

– Все вы такие, – сказала Валентина сукором, – ко всем подлащиваться надо, всех тормошить, чесать, настраивать,готовить…

Татьяна посмеивалась, ее пальцы ловко выхватывали из тостерагорячие поджаренные хлебцы, глаза навыкате посмеиваются поощряюще: давай-давай,Валюха, завали этого медведя! Женщины всегда на охоте, даже когда простовыскакивают в ближайшую булочную.

Я промолчал, хотя подмывало брякнуть, что меня тормошить ненадо, я вообще-то орел и всегда готов, но, похоже, эти умелые охотницы меняименно к такой реплике и подвели вплотную…

Валентина осторожно и с гримаской прихлебывала горячий кофе,она его не любит, но от него худеют, так что пить надо, это лучше, чем горькиепилюли, Татьяна сказала озабоченно:

– На завтра надо не забыть фотоаппарат почистить…

– В торт уронила? – поинтересовался я.

– Нет, лишние фотки убрать, – объяснилаТатьяна. – У меня цифровик! А на завтра у нас билеты в Музей русскогоискусства! Там передвижная выставка Древнего Египта… Недавно раскопали какое-тоновое захоронение…

Валентина сказала знающе:

– Не какое-то, а самого Рамзеса! Только номер его незапомнила. Они там все пронумерованы, как французские короли. Привезут еголичные вещи, гребешки, остатки одежды и даже его ночной горшок!

Татьяна кивала, соглашаясь, я сказал почтительно:

– Да-да, это же надо! Самого Рамзеса?.. С ума сойти!

Она посмотрела на меня с некоторым подозрением, наверное, явыразил дикий восторг недостаточно бурно, затем милостиво кивнула:

– Да, самого Рамзеса. Я как увидела, у меня дыханиеостановилось.

Валентина сказала живо:

– Господи, а что я почувствовала! Смотрю и чувствую,слезы бегут и бегут, не останавливаясь! Такое волнение, такое потрясениечувств, что просто не знаю, как я в обморок не брякнулась!

Я хотел хихикнуть, но увидел, что и Татьяна киваетпонимающе, и сам сделал скорбно-одухотворенное лицо.

– М-да… – промямлил как можно неопределеннее, такзвучит значительнее и приобщеннее. – Чуйства… Это же надо… Сам Рамзес…

– И пять тысяч лет! – добавила Валентина.

Вообще-то Рамзес жил где-то ближе чем за пять тысяч, нотакого толстокожего и горшок Карла Великого не впечатлил бы, как и горшокЕкатерины Второй, нечуйствительный я к предметам раскопок и окаменелостей, дажебесчуйственный, хотя вслух такое сказать побоюсь – заплюют, а я хочу жить совсеми в ладу.

Двери за ними наконец захлопнулись, я сказал себе твердо,что на фиг даже Лариску, если вдруг решит зайти ко мне погонять гормоны дляцвета лица. Всего трясет от жажды поскорее начать новую жизнь, полную… не знаюеще, чего полную, но там впереди новый дивный мир, а здесь средневековьекакое-то…

Вошел в Инет, а там пронесся по закладкам, как ураган«Катрина»: стер на фиг все букмарки на порносайты, надо же – просиживалчасами! – удалил великое множество закладок на ресурсы с бесплатнымскачиванием музыки, фильмов, игр, эротических приколов, забавных фото, снесссылки на браузерные игры, чаты и форумы знакомств…