…15 янв. (1986) Сегодня опять приходил В. Он разобижен и начинает предъявлять претензии. Почему я не сделала того, что обещала? (Я ничего ему не обещала.) Когда я сказала, что ничего не обязана для него делать, то он устроил мне небольшую сцену. Кажется, девушка Соня во многом права: он стал со мной проявлять свой характер. Психопат есть психопат.

…13 февр. Опять приходил К.В., никак не может понять, что здесь ему ничего больше не обломится. Пусть ищет какую-нибудь другую дуреху, на которой будет паразитировать.

Но я-то хороша! Тоже мне Флоренс Найтингейл, у которой либидо вылезло наружу так, что всем кругом это заметно. Я думала, что полностью сублимировалась, что ни мужское внимание, ни секс, ни любовь - не та, что между человеком и партией, а настоящая - мне не нужны, а оказывается, я была о себе слишком высокого мнения. Вахтанг, к сожалению, прав, природу не обманешь. Хорошо, что он вовремя раскрыл мне глаза на себя. Наверное, он прав и в том, что мне надо по-настоящему влюбиться и завести себе любовника… Но где же возьмешь сейчас такого мужчину, который полюбит меня за красивую душу, закрыв глаза на короткую ногу? В любом случае, с В. у меня больше не будет никаких отношений».

- …Воронцов? - откликнулась я, выходя из раздумья. - Но он же и сейчас еще далеко не стар!

- Гриша сказал, что посетитель «скорее всего немолод». Так как он видел, скорее всего, только его силуэт, то этот вывод он сделал, исходя из впечатления об осанке - наверное, этот человек горбился, плечи были опущены… - рассуждал вслух Володя. - Твой сосед не мог заметить, например, морщинки на лице или седину.

Но ведь сутулость или хрипотца в голосе приходят не обязательно с наступлением старости. Они могут быть следствием тяжелых душевных переживаний или просто алкоголизма. Рост же человека - эта та константа, которая не меняется ни с течением времени, ни в зависимости от различных жизненных обстоятельств.

- А ведь Вахтанг, который единственный из нас встречался с Кириллом, описывал его как высокого и светловолосого юношу… - вспомнила я.

- И к тому же эта личность довольно загадочная, - добавил Эрик. - Не случайно, наверное, Лида никак не может найти его историю болезни - а я не могу найти никаких его следов.

Действительно, «птичью» фамилию Кирилла мы установили по журналу поступлений за 85-й год, и записи в дневнике Александры подтвердили нашу догадку. Но его история болезни как в воду провалилась. Как бы я хотела встретиться и поговорить с этим психопатом-физиком, очаровавшим мою сестру!

- И потом, наверняка многие из тех, с кем встречалась Аля в последний год жизни, тоже были высокими и не слишком темными, - продолжал свои рассуждения Володя. - Вилен, например, которого по приказу Богоявленской переводили из большой психиатрии в стрессовое отделение на лето, на время отпусков постоянных сотрудников, был выше среднего роста и рыжеватый, хоть и армянин, и фамилия у него была типично армянская - Орбелян…

- Исконно армянский тип - это голубые глаза и рыжие волосы, - вмешался Эрик, - таковы были жители государства Урарту…

- То-то я гляжу на тебя и вижу коренного жителя государства Урарту, -тут же парировал Володя.

- Увы, слишком долго мы боролись с разными тюркскими племенами, - пожал плечами Эрик, - чтобы тюркская кровь не оставила на нас своего отпечатка. Типичный генетический фокус, знаете ли, - доминантные гены темных волос и глаз… Я лично не жалуюсь.

Володя раскрыл рот, чтобы ему ответить, но тут вмешалась я:

- Мальчики, мальчики! Давайте не отвлекаться! Значит, надо найти этого Вилена с неизвестной армянской фамилией… А что же ты раньше о нем не вспомнил, Володя?

- Но мало ли кто с ней тогда работал? Столько врачей, столько пациентов прошло через стрессовое! Вот уволенный доктор Иванов, насколько я помню, был совсем маленького роста. Я, кстати, сам не слишком высок - метр семьдесят четыре. Типичный психиатр, знаете ли, - продолжал он, передразнивая Эрика, - значительно ниже среднестатического мужчины - он идет во властители душ, отыгрывая свои комплексы. Стремление к власти, по Адлеру. Так что Вилен был нетипичным - правда, уже тогда, лет в тридцать пять, волосы на макушке у него редели. А что касается других врачей из окружения Галины Николаевны, то все они соответствуют образу закомплексованного низкорослого мужчины: что Михаил Горенко, что Алексей Меркулов…

Михаил Горенко был тот самый светловолосый бородач, правая рука Богоявленской, которого я встретила в первый день своего появления в Серебряном бору. Меркулов, немолодой уже, но молодящийся психиатр с типично еврейской внешностью, редко теперь появлялся в Центре: он зарабатывал себе на жизнь, и очень неплохую жизнь, писаниями на психологические темы - особенно уважал он сексологию, над чем любили подтрунивать его коллеги. Я как-то удостоилась чести лицезреть его выступление по телевидению, и оно мне очень не понравилось: во-первых, в любых жизненных ситуациях, чреватых неприятностями, он всю вину сваливал на женщину, и, во-вторых, как может человек, трижды разведенный, поучать свою аудиторию тому, как создать крепкую семью?

Но это так, к слову. Эти сотрудники Центра меня больше не интересовали: во-первых, они никак не могли оказаться у меня под дверью в ту субботу, и во-вторых, они никак не могли быть героями Алиного романа. У моей сестры тоже были свои комплексы относительно роста, но если практически все мальчики мечтают вырасти до потолка, то Алю, наоборот, никак не устраивал ее скромный по нынешним меркам рост - метр семьдесят три.

Как я ни уговаривала ее, что это средний рост манекенщицы или фотомодели, это ее нисколько не утешало - она считала себя «каланчой» и восхищалась моей миниатюрностью. Поэтому она никогда не потерпела бы рядом с собой мужчину ниже себя. А когда мы заговорили о Воронцове, я вдруг поняла, что, сосредоточившись на Алиных врагах в стенах больницы, мы совсем забыли, что от нее могли избавиться и совсем по другим мотивам - личным, например.

- Очнись, Лида, и спустись на землю, - прервал мои размышления голос Эрика. - Думаю, что мы сможем вытянуть гораздо больше информации из дневника твоей сестры, когда над ним поработают эксперты - я заходил в лабораторию, и мне пообещали поскорей закончить это дело. А пока…

И они, серьезные мужчины, тщательно разрабатывали свои планы, то и дело пикируясь друг с другом. А я, женщина, значит - глупая и легкомысленная - молчала. Я знала, как буду действовать дальше.

И до того момента, как Эрик через неделю принес целиком расшифрованный дневник Александры, произошло еще три события.

Во-первых, я побывала-таки в медицинском центре «Приап и сыновья» и познакомилась с Игорем Михайловичем Сучковым.

Во-вторых, я узнала о дальнейшей судьбе Кирилла Воронцова.

И, в-третьих, получила судебно-медицинское заключение о смерти сестры, повергшее меня в шок.

Но - обо всем по порядку.

11

Дозвонившись до «Приапа», я выяснила, что у Сучкова прием пациентов расписан на две недели вперед, и мне предложили пойти к кому-нибудь из его сотрудников.