Застывший в позе трупа лягушкочеловек не отреагировал на манипуляции землян. Как оказалось, голову ядранина сжимал тонкий плёночный пузырь, игравший роль шлема, а приплюснутый широкий нос закрывал клапан, через который, наверно, поступал метан, заполнявший три четверти объёма станции. Ядране действительно являлись земноводными существами и достаточно долгое время могли обходиться без жидкости.

– Может, снять с него этот пакет? – неуверенно предложил Сингх.

– А если он задохнётся в нашем воздухе?

– Плёнку пока трогать не будем, – решил Руслан.

Привели пленника в чувство, просто пошлёпав ладонью по его землистым пухлым щекам.

Он было рванулся из лап «терминатора», удерживающего его в кресле, но сник, увидев перед собой землян.

– Будешь говорить? – на всякий случай спросил Плетнёв, упёршись в глаза ядранина тяжёлым взглядом.

Но тот не ответил, лишь сузил зрачки глаз, вертикальные, как у кошки.

Аккуратно надели яйцо программатора на голову пленника с серо-зелёной пупырчатой кожей. Убедились, что между плёнкой шлема и кожей находится тонкий слой жидкости: скафандр арвалиса был действительно заполнен какой-то жидкостью, возможно, жидким метаном, как предположил Шапиро. Но какими бы странными голова и лицо этого существа ни казались, отторжения они не вызывали, несмотря на отчётливо лягушачье строение черепа и узкие жёлтые глаза с вертикальным зрачком.

Шапиро пошутил по этому поводу:

– Красавец ты наш! Интересно, захотели бы наши проповедники трикстерофилии взять такого парня одним из генетических компонентов?

Руслан усмехнулся.

Земные трикстеры рождались не от пары мужчина-женщина, а от людей с тремя разными зиготами: мужчина плюс, мужчина минус, женщина плюс или женщина минус, женщина плюс, мужчина плюс.

Всеволод предлагал экспериментально соединить половые клетки людей и ядран, что в принципе не было уж такой безумной идеей.

В истории «усовершенствования человеческого рода» были известны случаи, когда земные «учёные» (особенно усердствовали в этом процессе китайцы и американцы) соединяли людей с козлами, львами и обезьянами либо выращивали обе формы половых отличий в одном теле, породив отряд так называемых посредняков (по сути – гермафродитов). Правда, «улучшения» породы не происходило (как и в случае с «нормальными» трикстерами), гении не рождались, на свет появлялись недолго живущие химеры.

Поскольку работать с ядранским программатором мог только Шапиро, он и занялся пленником, подсоединив к спиралевидным клеммам яйца антеннки-липучки персонального кванк-кейса из набора десантного спецоборудования, развернувший объёмный экран – виом.

В глубине виома родилось облачко искр, начиная формировать абстрактные геометрические фигуры.

Шапиро нацепил на ухо клипсу биосъёма, представлявшую собой беспроводной гаджет системы управления компьютером.

Фигуры в центре виома сложились в призрачный пульсирующий лягушачий рот.

– Что это? – удивился Плетнёв.

Физик рассмеялся.

– Моё творчество: перевод будет делать этот красивый ротик.

– Шутник, – осуждающе буркнул Руслан.

– Спрашивайте, он вас слышит.

Формулировать вопросы пленному ядранину не пришлось. Список был сформирован ещё на базе «Сокола», поэтому Руслан сразу начал с главного:

– Что делают твои соотечественники у чёрной дыры?

Рот лягушки в растворе виома поехал влево-вправо, послышался негромкий квакающий голосок:

– Строить… мост…

– Какой мост?!

– Устойчивость… трёхмерные… координат…

– Задавайте конкретно значимые вопросы, – посоветовал Шапиро. – Он понимает переводчика буквально. Обмениваются информацией ядране не на богатом русском языке.

– Куда ведёт этот мост?

– Сеть мгновенного транспорта…

– Что это за сеть?

– Квантовая связь метадоменов локальных вселенных…

– Что я говорил?! – взвился Шапиро, единственный из космолётчиков, кто понял истинный смысл сказанного. – Сеть существует! Она объединяет все метавселенные Мультиверса вроде нашей, как нервная сеть – нервные узлы тела человека!

Под взглядом Руслана физик успокоился.

– Хотя это и невозможно даже теоретически из-за вечно расширяющегося в темпе инфляции балка.

– Так он врёт? – удивился Эвелин.

– Не думаю, просто наша наука не дошла до создания окончательного варианта Теории Всего и, наверно, ещё многого не учитывает.

– В какой стадии находится процесс строительства моста? – продолжил допрос Руслан.

– Осталось построить хроноустойчивый вокзал…

– Вокзал?! – недоверчиво проговорил Эвелин.

– Очевидно, лингвер имеет в виду портал, – отозвался Шапиро, – через который можно попасть внутрь чёрной дыры… э-э, внутрь сети глобального метро Мультиверса.

– Где расположена ваша родина, планета?

Экран лингвера полыхнул синью, размывая силуэт лягушачьего рыла.

– Странно, он не знает, – пробормотал Шапиро.

– Глубоко в центре галактики или нет?

Вспышки той же сини.

– И этого не знает?! Ну а сколько цивилизаций объединяет их Великое Кольцо?

Тусклое мерцание вовсе размыло лягушачьи губы.

– Кого мы взяли в качестве «языка»?! – удивлённо и раздосадованно спросил Эвелин. – Может, эта тварь просто местный дворник? Обслуживает туалеты станции?

Шапиро почесал макушку.

– Минуту, я попытаюсь подкорректировать контент.

В шлюзе вспыхнул свет, начал мигать.

– Не копайся, Всеволод!

– Повторите вопросы.

– Где находится звезда ядран? Близко к центральной чёрной дыре или нет?

– Два… интервала… от перемычки… – с натугой изрёк лингвер.

– Он не знает наших мер, – быстро вставил слово Шапиро, – и не может оценить расстояние адекватно. Думаю, речь идёт о сотне световых лет, такова длина перемычки в балдже[23].

– Сколько цивилизаций входит в Великое Кольцо?

Компьютер поиграл гитарными аккордами, перешёл на русский язык:

– Около двадцати… неточно…

– Сколько живых ядран на станции?

По виому рассыпались синие искры, восстановили лягушачьи губы.

– Три… м-м…

– Тридцать? Три сотни?

– Три… трое…