— ДА-А-А-А! — взревела публика.

— Еще вина всем, хозяин! От имени Дома Мчащихся, блин!

— Прах побери, — посерел Мелисандр и, пригнувшись, все-таки сумел поднырнуть упёртому и молчаливому троллю под локоть.

Но препятствия лишь множились.

Разгоряченные посетители таверны повскакивали со своих мест и прыгали в проходах, поддерживая стражницу криками и поднятыми кружками.

Где-то в дальнем углу, у вешалки, уже назревал бунт против монархии.

Кадия махала кулаком, надрывая голос:

— Вы всегда подозревали, как гадко все устроено наверху, и вот — я подтверждаю это собственным примером! Я расскажу вам больше — слушайте! Сегодня я пришла подписывать документы для вступления в должность. Там было несколько "шишек", уже не тех, что на балу. И знаете, что они меня спросили? Как вы думаете, они интересовались моим опытом? Наградами? Рекомендациями?

— Не-е-е-ет!

— Правильно! Один из них попросил передать Балатону привет с надеждой, что тот «Помнит Своих Друзей», а второй ущипнул меня за бедро! Прах побери — при всем кабинете!

— Да-а-а-а!

— А вот и НЕТ! — вдруг зло рявкнула Кадия и с грохотом топнула ногой, чуть не проломив сцену. — В том-то и проблема, что НЕТ! Что вы ржете, идиоты? Вы думаете, это смешно?!

— Да-а-а-а!

— Это НЕ СМЕШНО! От этого хочется помыться! Вы скажете: это нормально, девочка, относись к этому снисходительно. Но я не хочу быть снисходительной! Горите в лавовых щелях, вы, смиренные! Я никогда не буду улыбаться вам в ответ на ваши сальные улыбки! Я ни монеты не положу в кошелек стражи, вы, жирные ублюдки! Я ненавижу вас всех! И их! И больше всего — я ненавижу себя!

— Да-а-а! — уже непонятно что, но крайне радостно поддерживала публика.

— Еще вина всем этим мерзким людям! — исступленно крикнула Кадия с высоты сцены, со странным, брезгливым, но внимательным выражением лица наблюдая за радостной и гнусной жизнью Чрева, вскипающей под ней и по её вине. Мчащаяся залпом допила своё вино и с ненавистью швырнула пустую бутылку куда-то в центр зала, положив начало общей свалке…

Мелисандр наконец пробился к сцене.

Над ними уже летали феи, жужжа, как стрекозы; ботинки прилипали к полу, грязному от браги; привычный бармен, подхватив сундук с выручкой, сиганул в окно.

Кадии в голову прилетел гобой, брошенный кем-то из музыкантов (они скромно выглядывали из подсобки, пытаясь хоть как-то найти путь к былой славе) — и Мелисандр удачно подхватил отрубившуюся стражницу…

Рывком стащив ее со сцены, раздав пару тумаков на обратном пути, пару минут спустя патологоанатом вывалился из душной, накуренной, пропахшей отчаяньем таверны в ледяную ночь.

* * *

— Кхм, ну и вот мы здесь, — закончил Мел, потягиваясь и оглядываясь назад, где на топчане, перевернувшись лицом вниз, спала Кадия.

Мы сидели на полу у дивана. Как-то так получается из года в год, что, сколько гостям кресел не ставь, все равно все заканчивается на ковре… Ох, гравитация. Ох, нравы.

Я обхватила согнутые колени руками и тоже обернулась на подругу:

— Не знаю, что сказать.

— Да ничего не говори, Стражди. Все мы имеем право на маленькую истерику.

— Получается, Кадия назвала им и своё имя, и должность?… И всё такое?

— Получается, так.

— Прах. Возможно, нам стоит поехать туда сейчас и… Не знаю. Предложить им всем молчать?

Мел расхохотался и дружески взъерошил мне волосы:

— Детка. Если ты хочешь замять какое-то дело, просить людей молчать о нем — худшая идея. Вообще, учитывая, как трясся и стонал «Полёт бражника» за моей спиной, не факт, что там останется хоть кто-то с воспоминаниями завтра. Как говорят в Саусборне: небо отвернётся, как-нибудь обойдется.

Я покачала головой:

— Спасибо, что ты привёз её, Мел.

— Обожаю выручать вашу троицу, — саусбериец подмигнул. — Вот, сегодня днём еще господину Смеющемуся помогал. Может, и тебе подсоблю, малышка?

— А чем ты помогал Дахху? — я несколько удивилась.

— Пообещай сгонять со мной в Мудру летом — и я расскажу.

Мелисандр и Дахху были настолько контрастны, что даже просто оказываясь в одной комнате одновременно, вызывали у случайного свидетеля лёгкий диссонанс и подёргивание глаза. Будто в рамках одного обеда тебе подают свиные уши по-крестьянски и — тут же — дьи`га музз ай`я брэ дебрийор[2].

* * *

[2] Я без понятия, что это, но, когда Дахху вспоминает об этом блюде народа шэрхен, создается впечатление, что это что-то недоступное простым смертным. Настолько отделяющее мир гурманов от мира людей, что даже вопросом о составе блюда я оскорблю гастро-небожителей. Чего бы не хотелось. Тонкие ж натуры.

* * *

Мы вышли из комнаты, тихонько притворив за собой дверь, чтобы не будить Кадию и вновь задремавшего Мараха.

Я жестом поманила Мелисандра на кухню — лучшее место для ночных посиделок, — но историк категорично покачал головой:

— Ну, нет, Ти. Я собирался гулять и радоваться жизни, поэтому не жди, что я закончу вечер среди твоих ситцевых штор. Хочешь слушать мои байки — упаковывайся в плащ и дуй за мной. Можешь прямо в саване.

— Мел, у меня утром работа.

— Ой, да когда тебя это останавливало. И да, про Мудру — я не шучу. Я очень давно туда хочу. Я даже оплачу тебе билет на караван, если ты будешь паинькой и сейчас оденешься за пять, четыре, три, два… Ну вот. Видишь. Билет у тебя в кармане, детка. Стоит только захотеть.

Мы отправились к святилищу богини Авены — величественной лесной скульптуре, спрятавшейся в чащобе неподалеку от моего дома. Я не уверена, что Мелисандр хотел радоваться жизни именно так, но всегда приходится искать компромиссы: зато мы вышли из дома!

Огромный каменный бюст богини-воительницы (размером с хижину), поросший мхом и опятами, торчал наверху небольшого водопада в глубокой лесной расщелине, видимо, появившейся здесь еще в XII веке[3].

* * *

[3] В XXI веке Авена, Теннет и Карл порезвились с геологическими породами всего материка. Случайно, но от души.

* * *

Мы сначала долго спускались по скалам, потом — карабкались уже наверх, на, собственно, скульптуру. Два дерева ошши подсвечивали бюст снизу и, казалось, Авена пламенеет в оранжевом свете древесных плодов.

Интересно… Новые боги культистов Жаркого Пламени — с которыми мне тоже нужно не забыть разобраться — хоть немного похоже на наших, нормальных богов? Или голые танцоры насочиняли себе кого-нибудь менее… земного?

Мы с Мелисандром по очереди вскарабкались богине на голову, пару раз непочтительно врезав ей по каменному уху, шугнули со шлема свору светлячков-ушастиков, и, усевшись спина к спине (единственная доступная вариация на покатом камне), принялись общаться.