– Понимаешь, пока нам не за что его брать. Все, что есть, – это весьма условный мотив и сомнительные записи в блокноте садовника, которые я даже не могу приобщить к делу, – Макс бросил на меня укоризненный взгляд.

– Ой, все? Если бы не я, вы бы до сих пор были уверены, что Лобанов действовал в одиночку, и ловили бы его до второго пришествия. Вспомни, как ты отнесся к моим «кулинарным уликам». Что сказал мне про гуляш. Хочешь сказать, обратили внимание на какие-то там каракули Тихона? Учитывая стопроцентную уверенность в том, что его убил Агент 007?

– Как знать, как знать, – Коломойский задумчиво покачал головой. – Впрочем, нам в любом случае было бы нечего особенно предъявить вашему Стасу, кроме того, что он обманом втерся к вам в доверие.

Я удивленно вскинула брови. Вернее, попыталась это сделать – укол по-прежнему блокировал мышцы лба.

– Ладно, слушай, – Максим поерзал в кресле, устраиваясь удобнее. Ему бы трубку – вылитый Шерлок Холмс.

– Станислав Бероев родился в маленьком городке на юге России. Настолько маленьком, что его название тебе вряд ли что-то скажет. Еще один богом забытый уголок нашей необъятной Родины. Рос наш герой без отца – явление, как ты понимаешь, не редкое. Какую историю мать ему рассказала о его происхождении, одному Богу ведомо. Вернее, Богу и святому семейству Бероевых, разумеется. Возьмем парня, первым делом поинтересуюсь. Но, судя по тому, что ты о его существовании не знала, пока он к вам не устроился, связей с отцом парень не поддерживал. Уж по чьей там инициативе они не встречались, знал ли твой муж о наличии у него внебрачного ребенка, нам только предстоит установить. Слава богу, про родство узнали, да и то… Пока только со слов Манского.

– Кого? – не в силах переварить свалившуюся на меня информацию, я с азартом утопающего схватилась за соломинку знакомой фамилии – островок стабильности в бушующем море непонятных заявлений. – Игорек-то здесь при чем?

Игорь Манской – наш первый оператор. Замечательный парень с улыбкой Гагарина, неожиданный уход которого в свое время мог бы обернуться серьезными проблемами, если бы не Стас. Именно его Игорь привел вместо себя, горячо рекомендовал и фактически продвинул. Уход Игоря, столь же внезапный, сколь и болезненный, в свое время стал первым испытанием команды на прочность – до сих пор вздрагиваю, вспоминая. Не понимаю только, какое отношение это имеет к новости о… об… Нет! Пока не получу точной формулировки от Коломойского, не поверю. Но тот молчал, подбирая слова.

– Да не томи ты уже! – не выдержала я. – Можешь прямо сказать, что происходит?

Максим вздохнул.

– Да как тут прямо скажешь? В общем, Стас – внебрачный сын Влада.

– Моего Влада?!

– Твоего, какого ж еще. По крайней мере, в этом убежден сам парень. Во всяком случае, такую историю он рассказал Манскому. Тот не особо помнит подробности, но вроде как мать Стаса училась с Владом в одном институте. Был ли то роман или случайная связь, теперь только ей ведомо, но финал банален до неприличия – внебрачный ребенок, брошенный отцом.

– Влад знал? – еще до того, как вопрос сорвался с губ, ответ мне был известен.

– Знал. Но никакого участия в его судьбе не принимал.

– Да, очень на него похоже.

– Ну, тут, конечно, тоже все далеко не очевидно – в конце концов, пока вся информация у нас через десятые руки получена. От Манского, а у того от Бероева. Один мог переврать нечаянно, второй – вполне осознанно. Так что…

– Да нет, думаю, все так и есть. Нужно просто знать Влада. Не то чтобы он не был способен на широкие жесты и красивые поступки. Отнюдь. Но никогда не делал их тихо. Какой смысл? Будучи эгоцентриком, он если и творил добро, то только так, чтобы о нем всему миру было известно. Более того, исключительно для этой цели все всегда и затевал. Помогай он сыну, уж об этом бы таблоиды трубили день и ночь. Да он бы отпрыску пары носков не купил без участия папарацци. Так что раз никто, включая меня, о существовании бастарда не знал, значит, и Влад предпочел забыть о его существовании.

– Тебе виднее. Подробностями Манской, конечно, не владеет. Единственное, что смог рассказать, так это то, что три года назад на него в сети вышел Бероев. Представился начинающим оператором, восхитился работой, напросился в ученики.

– Не знала, что Игорь работал преподавателем.

– А он и не работал. То был его первый опыт. Настойчивость и щедрый гонорар сделали свое дело.

– Щедрый гонорар? Откуда у Стаса деньги?

– От продажи квартиры. За год до его переезда в Москву мать Бероева скоропостижно скончалась. По официальной версии, сердце.

– По официальной версии? – Я зажала рот ладонью. Коломойский пожал плечами. Он вытряхнул из пачки очередную сигарету, чиркнул зажигалкой, подкурил, прикрывая огонь ладонью, словно опасаясь сквозняка, но скорее по привычке, затянулся.

– Кто ж его теперь знает? Никто особо не проверял. Умерла и умерла. А то, что молодая, так кого в нашей стране этим удивишь? Несчастная, неустроенная, одинокая, почти наверняка в глубокой депрессии – такие долго не живут.

– Ну, и?

– Ну, и вот. После смерти матери парень очень быстро продал квартиру и подался в Москву. Причем, судя по дальнейшим событиям, с определенной целью. Он не стал искать работу, а сразу вышел на Манского. Совпадение? Не думаю. Втерся к тому в доверие, напросился на обучение, а затем и вовсе вынудил уйти от вас.

– Что значит вынудил уйти?

– То и значит. Официально предложил оператору деньги, а неофициально… Честно? Не знаю. Сдается мне, Манской этот что-то недоговаривает. Не удивлюсь, если Стасик ваш его шантажировал.

– Чем? – представить, что за безобидным с виду Игорьком водились какие-то грешки, было трудно.

– Возьмем Бероева и выясним. Пока приходится довольствоваться версией экс-оператора. Одним словом, – Коломойский вздохнул, потер щеки руками и взъерошил волосы, – дальше события развивались по сценарию сказки о лисе и зайце.

– Это которой?

– Это той, где лисичка напросилась к зайчику переночевать, а потом его из избушки и выгнала. Правда, Манской в итоге не в обиде – отступные, нужно отдать должное Стасу, тот ему предложил щедрые.

– Угу, не считая того, что я заплатила за усердную работу.

– Да? Ну, тем более. Одним словом, Игорь не внакладе и не в обиде.

– Но каков засранец! – я захлебнулась возмущением. – Привел к нам в дом врага и не предупредил!

– Я бы не стал судить его так уж строго. Ты же и сама не заподозрила в Стасе маньяка, так ведь?

– Да, но я и не знала всех подробностей…

– Каких? О том, что он внебрачный сын твоего покойного супруга? Ну, и как это могло тебе навредить? Даже свекровь не может претендовать на деньги, а тут какой-то незаконнорожденный отпрыск. Официально непризнанный. Ну, доказал бы он отцовство, и что?