Вестерхем и в шести милях к северо-востоку от его бывшего владения Лалленден. Поместье было названо в честь родникового источника Чарт-велл, расположенного в окрестностях. Название родника произошло от староанглийского слова Chart, которое на местном диалекте означает грубую почву, перемешанную с различными растениями: утесником, папоротником, ракитником. Историки считают, что и само слово «родник» (well) также связано с этими местами и происходит от имени Уильяма Эт-Велла, владевшего этими землями в XIV веке. Черчилль полюбил Чартвелл с первого взгляда. Благоприятным первое впечатление было и у Клементины. Однако присмотревшись внимательнее, она изменила свою точку зрения, испугавшись значительных трат на серьезную перестройку, которую требовало неудовлетворительное состояние дома. Черчилль приобрел Чартвелл в сентябре 1922 года за 5 тыс. фунтов, поставив супругу перед фактом. Понимая, что поступил нехорошо, он постарался как можно быстрее загладить свою вину. «Моя любимая, не переживай по поводу денег и нашей незащищенности, – успокаивал он Клементину в одном из писем. – Главной целью нашей политики является стабильность. Теперь Чартвелл наш дом. Мы должны приложить все усилия, чтобы прожить здесь долго и сделать его настолько уютным и очаровательным, насколько это будет возможно»{163}. В итоге Клементина поймет, что ей придется разделить любовь супруга к кентской обители.

Перестройка дома обошлась намного дороже, чем предполагалось изначально. Вместо 7 тыс. фунтов пришлось отдать почти в два с половиной раза больше – 18. Свою долю беспокойства внесли и растянувшиеся сроки ремонта: его первый этап завершился лишь в апреле 1924 года. После реконструкции дома Черчилль взялся за прилегающие территории. В северной стороне была построена каменная беседка, посвященная 1-му герцогу Мальборо. Специально для Клементины, в течение многих лет остававшейся страстной поклонницей большого тенниса, в южной стороне сада будет создан корт. Одним же из самых важных нововведений Черчилля стало расширение озера, строительство запруды и открытого бассейна. Для приема водных процедур вне зависимости от погоды бассейн был оборудован сложной отопительной системой с несколькими бойлерами. Также техническое помещение по личному распоряжению Черчилля было сделано достаточно большим и глубоким для использования его в качестве бункера. Владелец Чартвелла был храбрым человеком, но о безопасности никогда не забывал. Тем более что в начале 1920-х годов он получал немало писем не только с угрозами, но и с описанием того, когда и каким способом его собираются лишить жизни. Одновременно с озерами и бассейном в северо-восточной части поместья будут созданы так называемые «водные сады» – цепочка небольших, покрытых мхом и папоротниками, водоемов. Для соединения водоемов друг с другом была разработана специальная система небольших водопадов, а Клементина позаботилась о бело-голубом ковре наперстянок и румянок. В небольшом пруду, расположенном на северо-западной стороне сада, появились золотые рыбки, кормление которых превратилось в одно из любимых увлечений хозяина поместья. Другие пруды стали местом обитания черных австралийских лебедей и мандариновых уток, эти птицы будут запечатлены на многих картинах Черчилля. В процессе обустройства Чартвелла большая роль отводилась озеленению территории. В северной стороне сада появились бамбук, кизильник, мальпигия и гортензия. К югу от пруда протянулась известняковая стена, обрамленная специальным сортом кальмии, названным в честь супруги политика. За северным крылом здания Клементина разбила розовый сад.

Все эти работы требовали серьезных финансовых вложений. Но даже простое поддержание дома обходилось недешево. Чего только стоил обслуживающий персонал: профессиональный повар, две кухарки, две буфетчицы, две уборщицы, одна персональная служанка для Клементины, няня для младшей дочери Мэри и «странный мужчина», следящий за мусором. Учитывая, что в то время женщины, работающие в сфере услуг, получали два фунта в неделю, на оплату восьми помощниц уходило больше 60 фунтов в месяц. И это не считая повара, трех садовников, фермера и шофера. Финансовых издержек требовали и необычные увлечения Черчилля. У него появилось новое хобби – кирпичная кладка. Освоить премудрости этой профессии ему помог каменщик Бенни Барнс. Он же частенько продолжал за политиком неоконченную работу, когда тот возвращался к решению неотложных государственных дел, поэтому сегодня трудно определить, что именно было построено лично Черчиллем, а что – Барнсом. Для истории осталось следующее: руками Черчилля возведены большая разделительная стена длиной 77 и высотой 3,3 метра, а также однокомнатный коттедж для младшей дочери. По воспоминаниям очевидцев, политик занимался кирпичной кладкой увлеченно, порой до четырех часов в сутки, умудряясь класть до 90 кирпичей в час. Черчилль даже вступил в местное отделение Объединенного союза строительных рабочих. Однако вскоре его членство будет аннулировано. Официальная причина заключалась в некорректном заполнении анкеты, хотя на самом деле руководство профсоюза испугала негативная реакция других членов. Один из недовольных даже назвал политика «старым лицемером» и заявил, что «было бы гораздо лучше, если бы ты зарабатывал себе на хлеб кладкой кирпичей, а не игрой с ними и выставлением себя дураком»{164}. Вся эта история оставила у Черчилля неприятный осадок, не повлиявший, правда, на его увлечение кирпичной кладкой.

В отношении политики, Ллойд Джорджа на посту премьер-министра сменил Бонар Лоу, политический век которого оказался недолог. 22 мая 1923 года он оставил свой пост, а в октябре того же года скончался от рака горла. В день его похорон в Вестминстерском аббатстве Асквит обронил, что рядом с могилой Неизвестного солдата теперь хоронят неизвестного премьер-министра. Преемником Бонара Лоу на посту лидера Консервативной партии и главы правительства станет Стэнли Болдуин (1867–1947). Черчилль был невысокого мнения о новом лидере тори, считая его обладателем «очень заурядного интеллекта» и называя его «деревенского вида бизнесменом, случайно оказавшимся в Кабинете министров»{165}. Но именно с ним ему теперь пришлось выстраивать отношения, от которых зависела его карьера. В августе 1923 года он имел с ним беседу, которая оставила у него приятные впечатления. Единственным камнем преткновения оставался вопрос свободной торговли, к сторонникам которой всегда причислял себя Черчилль и против которой неожиданно выступил Болдуин в октябре 1923 года, объявив через месяц всеобщие выборы. Черчилль выставил свою кандидатуру от Западного Лестера. Выбор избирательного округа, где у него не было поддержки ни прессы, ни местного истеблишмента, оказался странным, что наглядно продемонстрировали результаты: Черчилль набрал всего 9236 голосов против прошедшего в парламент лейбориста с 13 634 голосами. Для Болдуина возвращение к протекционизму также имело негативные последствия. Тори сократили свое присутствие в Палате общин с 346 до 258 мест, лейбористы и либералы заняли 191 и 158 мест соответственно. Уже в самом начале 1924 года стало понятно, что лейбористы и либералы объединят свои силы для низвержения консервативного правительства. Дни Болдуина на Даунинг-стрит были сочтены. 28 января 1924 года в Британии появился новый премьер-министр – Джеймс Рамсей Макдональд (1866–1937). Первый раз в истории страны правительство возглавил представитель Лейбористской партии. Черчилль тем временем бился над возвращением в парламент. Окончательно расставшись с либералами, он выступил независимым антисоциалистом на дополнительных выборах в округе Вестминстерское аббатство, которые прошли в марте 1924 года после кончины местного депутата Джона Николсона (род. 1863). За последние полтора года это была уже третья избирательная кампания, в которой Черчилль пробовал свои силы. Учитывая, что после неудачи на выборах Болдуин отказался от заигрывания с протекционизмом, что сняло последний барьер на возвращение в лоно Консервативной партии, Черчилль решил по максимуму использовать возможности нового союза. Он обратился к Бальфуру, попросив экс-премьера написать письмо поддержки. Бальфур, который имел с семьей Черчиллей длительные и зигзагообразные отношения: от сотрудничества с лордом Рандольфом в 1880-х годах до споров с его старшим сыном в начале 1900-х и затем новым сближением в 1910-х, откликнулся и подготовил соответствующее обращение, которое после согласования с Болдуином было предано огласке.