в голове в попытках отвлечь мага от последних слов, но напрасно.

– Так, так, – Эрстан пристально уставился на Дилля. – И какой же у тебя план, если не секрет?

Дилль беспомощно посмотрел на монаха – тот громогласно храпел и помочь ему ничем не мог. Дилль тяжко вздохнул и, словно ныряя в ледяную воду, выдохнул:

– Я думаю, что знаю один способ, как временно обезвредить амулет.

– Думаешь? Или знаешь?

– Ну-у, думаю, что знаю, но не уверен в обратном.

– Чего-о? – маг удивлённо уставился на Дилля. – Ну-ка, говори по-человечески.

– В общем, есть один способ… И мы им сейчас как раз занимаемся.

– Дилль! – загромыхал маг. – Если сейчас же не скажешь, я тебя заставлю.

– А, давай! Заодно и проверим, правильный ли способ.

– Ах вот ты как? – Эрстан вынул свой амулет, сосредоточенно посмотрел на него, что-то шепча вполголоса и, потерев амулет о свой подбородок, торжественно гаркнул: – Всё. Говори, я приказываю!

Дилль не ощутил ни малейшей склонности рассказывать магу о чём-либо. Он показал магу язык и победно скрестил руки на груди. Эрстан с сомнением посмотрел на Дилля, затем повторил чародейство, но теперь уже произнося заклинание далеко не шепотом:

– Твой язык – раб мой, а твои мысли прозрачны для меня, – и под конец маг провыл в полный голос: – Вергеруу!

– Последнее что было? – спросил Дилль, давясь от смеха при виде обескураженной физиономии Эрстана. – Похоже на клич оборотней во время брачного периода.

– Нет, это речевой символ окончания семантической части заклинания, – машинально ответил маг. – То есть, ты отказываешься рассказывать?

– Угу, – радостно сообщил Дилль, и на всякий случай сделал солидный глоток вина.

Он, конечно, за вечер набрался "по самые брови", но кто знает, вдруг хмель начнёт выветриваться быстрее, чем обычно. И тогда он вновь попадёт под влияние мага. Ах, как хорошо знать, что ты ни от кого не зависишь!

– Дилль, скажи мне, как ты это сделал? Я ведь тоже… – маг с ненавистью посмотрел на свой амулет. – Погоди, но если ты можешь не подчиняться приказам, зачем тогда ты здесь? Почему не убежал?

– Эх, Эрстан, этот способ слишком недолго действует.

– Дилль, если ты сейчас же не скажешь, я тебя побью! – маг для убедительности даже начал закатывать рукава своей мантии.

Руки его, в отличие от ручищ варвара, не выглядели впечатляюще мускулистыми, а потому Дилль пропустил угрозу мимо ушей, говорить, однако, продолжил:

– Понимаешь, ещё в Верхнем Станигеле я обнаружил, что хмельное блокирует магию амулета. Курьер Пембл, что конвоировал меня, отправился на поиски ещё одного болвана-добровольца, а мы с братом Героном засели в кабаке. Ну, конечно, выпили, как следует. А потом примчался обозлённый Пембл и принялся орать, что искал меня по всему городу. Уже по пути в Тирогис я начал размышлять, почему он меня искал, а не дал через свой амулет приказ вернуться. И решил, что поскольку я был весьма навеселе, магия амулета на меня не подействовала.

– И сейчас ты не подчинялся мне, потому что вылакал не меньше кувшина вина, – быстро ухватил самую суть маг. – То есть, поскольку я пьян не менее тебя, а, скорее, даже наоборот, на меня моё заклятье тоже не действует?

– Видимо, да. Попробуй сделать то, что тебе делать запрещено, – предложил Дилль.

– Гроссмейстер Адельядо строжайше запретил мне приближаться к Неонину на расстояние дневного перехода, – задумчиво проворчал Эрстан. – Сказал, что магов в Ситгаре слишком мало, чтобы попусту скармливать их дракону. Поэтому завтра мы с вами расстанемся – отряд поедет в Неонин без меня, а я буду несколько дней ждать на постоялом дворе Эоноса, не вернётся ли кто-нибудь из вас, после чего отправлюсь в Тирогис за новыми драконоборцами.

Эрстан побарабанил пальцами по столу – дробь получилась весьма неровная, ввиду нетрезвости мага.

– Раньше я при приближении к Неонину испытывал какой-то жуткий страх, – поделился маг с Диллем. – Это действие заклятья гроссмейстера Адельядо, чтобы, значит, не вздумал нарушить его приказ. Сейчас ничего такого не чувствую, но ведь нам ещё целый день ехать до постоялого двора Эоноса. Поэтому проверить твою теорию на себе я смогу только завтра. Слушай, а, может, дело не в том, что пьян ты? Может, это я не могу управлять амулетом?

– Вполне, – кивнул Дилль. – А, скорее всего, всё вместе влияет. Кто его знает, этого Пембла – может, он там, в Станигеле, набрался, а потом пытался меня вызвать через амулет. Я не проверял.

– Эта тема весьма интересна, – маг покрутил в руках свой колючий амулет. – Самое забавное, что никто в Академии до этого не додумался.

– Так вроде магам пить запрещено, – вспомнил Дилль расхожую истину. – Вот никто и не проверял.

– Ну да, в Академии не то чтобы "сухой" закон, но напиваться запрещено.

– Но ты же пьёшь, – удивился Дилль.

– Пользуюсь тем, что никто из старших магов меня не видит, – усмехнулся Эрстан. – Да и активные заклинания, для которых нужна трезвая голова, я сейчас не практикую. И, судя по всему, до той поры, пока кто-нибудь не прикончит этого дракона, практиковать не буду ещё долго. Уж, извини, Дилль, но я не верю в то, что ваш жалкий отряд сумеет извести дракона, даже при помощи древнего яда.

Дилль подумал про огнедышащую тварь, которая поджидает его где-то в сотне лиг отсюда, и едва не пустил слезу от жалости к себе. Потом он вспомнил, что он – настоящий мужчина и плакать не должен. Потом он решил, что хоть мужчины и не плачут, но посочувствовать себе они имеют полное право. Потом он…

– Эй, ты уснул что ли? Монах храпит, ты медитируешь, с кем поговорить-то? Ну и собеседники!

Дилль выпал из полудрёмы от хлопка по плечу. Эрстан, разбудив его, плюхнулся обратно на скамью.

– Э-э-Эрстан, я не сплю и всё помню. Ты рассказывал про Величайшую битву, – Дилль выловил из памяти рассказ мага. – Давай, говори дальше, я весь внимание. Единый отобрал у магов силу, и теперь вы стали больными кузнецами.

Дилль поставил локти на стол и опёрся подбородком на руки, приготовившись слушать, но глаза его тут же начали самопроизвольно закрываться.

– Сам ты больной кузнец, – беззлобно усмехнулся маг.