решился явиться ко мне на помощь? — Кошечка, наконец, отвела луч фонаря от его лица и сунула пистолет в карман. — Что ж, хоть и глупо, но все же похвально.

Землянин согласно кивнул и, облегченно вздохнув, спросил:

— А где ваша подруга? Вы ведь скрылись вдвоем.

Тут Кошечка не выдержала и, оставив свою показную воинственность, уткнулась лицом в его плечо:

— Она мертва. Бедная Сара, мы учились вместе…

— К сожалению, мертвому уже ничем не поможешь. — Его голос был ласковым и сочувственным, он осторожно обнял ее и тут же отпустил.

Она посветила фонарем, и чужак первым исчез в люке. Кошечка последовала за ним. Спустившись до половины лестницы, она неуклюже не то спрыгнула, не то сорвалась, рискуя сильно ушибиться, но землянин поймал ее на лету и тихо опустил на пол. Они взялись за руки и пошли к аварийному выходу.

Эмиль потрогал запор на аварийной двери. Замок был изъеден ржавчиной, но еще крепок. Кошечка стала шарить в нише у двери. Ее рука натыкалась на плесень и раскрошенный камень. Более ничего не было. В рукав затекла струйка отвратительной ржавой жижи.

— Ключа нет! — сорвавшимся голосом проговорила девушка. — Мы не сможем выбраться из подземелья другой дорогой. Придется возвращаться обратно.

— Это нежелательно. Из дома вряд ли можно выбраться незамеченными. Схватят еще на выходе из гостиной, — возразил землянин.

— Тебе-то чего бояться? Мятежники к твоей персоне как раз никаких претензий не имеют, мало того, наоборот, очень обрадуются, если ты к ним опять присоединишься, да еще с таким подарком… — Кошечка толкнула его в грудь, чуть не плача.

— Не надо так отчаиваться. — Эмиль недовольно поморщился. — Не все так плохо, как кажется. Раз влага разъела ключ в пыль, то запор замка она, вероятно, тоже очень хорошо подпортила. Значит, можно попробовать сломать направленным ударом.

— И ты сделаешь это голыми руками, даже без элементарного инструмента? Хватит ли у тебя сил? — в сомнении проговорила Кошечка. — Ведь на руднике ты ни одной мягкой морды не разбил, а тут — железная дверь…

— Не пойму, при чем тут чьи то лица, и голыми руками что-либо разбивать тем более не собираюсь… Посветите, пожалуйста, вот сюда… — Землянин присел перед дверью, осматривая и осторожно ощупывая поверхность замка, а потом выпрямился и, упершись плечом, слегка надавил на дверь, глядя на петли. — Думаю, она поддастся…

Он с мягкой настойчивостью отстранил Кошечку в сторону, а сам, отступив от двери на пару шагов, сгруппировался и принял такую странную, целеустремленную позу, что Кошечка не могла подавить усмешки.

Тем временем землянин плавно, как в танце расправил руки, а в следующее мгновение молниеносно подпрыгнул и ударил ногой по двери. Движения его были так стремительны, что Кошечка даже не поняла, как и куда, собственно, был нанесен удар, который оказался настолько сокрушительным, что запор лопнул, и дверь со скрежетом распахнулась.

Презрительная усмешка сползла с лица Кошечки и сменилась искренним восхищенным удивлением.

— Какой отличный удар! Кто бы мог подумать, что ты так умеешь! Я видела подобное по стерео: такими ударами бойцы спецназа разбивали кирпичи и ломали доски… Оказывается, тебе ничего не стоит в один момент сломать хребет любому обидчику… И где ты только этому научился?

— Что вы, так с людьми нельзя… — Эмиль покачал головой. — Просто как-то на досуге я наткнулся на манускрипт о концентрации человеческого усилия в одной точке приложения и так увлекся им, что изучил практически.

— Ладно, теперь отпираться поздно. Сейчас ты окончательно выдал свою тайну, а раньше просто притворялся. Оказывается, ты вовсе не такой уж безобидный, каким все время пытаешься себя выставить. Ты — настоящий боец, искусный и хитрый шпион с Земли…

Кошечка осветила его фонарем и пристально глянула в лицо, в надежде найти хоть какое-то подтверждение своим словам. Но взгляд его слегка прищуренных от яркого света глаз был честен и возвышенно-чист, как само небо. Тогда девушка решила переменить тему и спросила:

— И куда мы теперь пойдем?

— Вам лучше знать, — просто ответил землянин. — Ведь вы точно знаете расположение подземных коммуникаций, я же могу только строить предположения.

— Аварийный выход здесь раздваивается: левый ход ведет к шахте — причалу космического корабля — а правый заворачивает обратно в усадьбу, к флаерному гаражу. Если в гараже никого нет и флаер на месте, то я смогу вырваться и улететь в сторону ртутных озер.

— А что дальше?

— Что Бог пошлет! Да ты не дрейфь и наслаждайся свободой, пока это возможно! Ты теперь настоящий король! Ведь техники, верховодящие бунтом, всего лишь твои ученики. Они тебя уважают…

— Значит, мы двигаемся к флаерному гаражу? В таком случае я пошел вперед. — Эмиль как будто вовсе не пожелал услышать последние слова, стряхнул ржавчину со своей синей куртки и быстрым шагом рванул в темноту правого ответвления. Кошечка же, наоборот, сбавила ход и нащупала рукоять пистолета в кармане.

«Если выдаст, пристрелю подлеца, а там и мне конец», — уныло рассуждала она мысленно.

Эмиль скоро вернулся:

— Там никого нет, и флаер на месте. Только вот ворота закрыты намертво — сработала блокировка.

— И что же делать?

— Можно просто пробить флаером. Он для этого достаточно тяжелый и мощный.

— Да. По-моему, других вариантов нет.

Они зашагали в ангар уже вместе. Ворота действительно были блокированы, и теперь их можно было раскодировать только из дома. Кроме того, электрика, ответственная за их движение, отключилась вместе с централизованной энергией. Видно, восставшие сгоряча что-то поломали в системе энергоснабжения усадьбы.

— Флаер в полном порядке, его никто не трогал. Энергии в батареях по максимуму. — Землянин открыл дверцу перед Кошечкой.

Девушка влезла на переднее сиденье и тут же по привычке заглянула в зеркало.

«Вот сейчас я оправдываю свое прозвище, — подумалось ей. — Только теперь я не кошечка, а мокрая всклокоченная кошатина с помойки».

А вслух она сказала:

— Спасибо тебе, Эмиль. Все что мог, ты для меня уже сделал. Уходи, тебя уже, наверное, хватились бунтовщики.

Она взялась за руль, стараясь не глядеть на него.

«Вот и все, мой миленький… кто бы мог подумать, что ты опять останешься моим единственным товарищем… Сейчас ты уйдешь, и… я останусь совсем одна… это так страшно…» — текли в ее голове мысли, а непрошенные слезы наполнили уголки глаз, туманя взор.

— А разве мне нельзя лететь с вами? Ведь я гораздо лучше вожу флаер. — В голосе Эмиля было искреннее участие и даже какие-то отчаянные и в то же время убедительные нотки, как будто он не просил, а требовал того, что полагается ему по праву. Верно, он