принялся изучать историю буддизма, усмотрел в нем самостоятельную религию или философию. В Дели он узнал, что угнетаемые индийские касты считают буддизм религией освобождения, что некогда на юге Индии и даже на северо-востоке Шри-Ланки жили тамилы-буддисты, и то, что большинство ланкийцев называет буддизмом, лишь одна из его разновидностей. Кришан имел на Будду ровно столько же прав, сколько большинство ланкийцев, называвших себя буддистами, осознал он, и, однажды наткнувшись в книжном в Дели на перевод «Жизни Будды», Кришан перелистал книгу, решил, что наконец пришла пора попытаться воспринять буддизм без прежних предубеждений; поддавшись порыву, купил книгу и по дороге домой начал читать. Поэма, написанная североиндийским поэтом Ашвагхошей в первом веке нашей эры, в обстоятельствах, едва ли существенно отличавшихся от ситуации на Шри-Ланке, какой ее знал Кришан, начиналась с трогательного и подробного описания рождения Будды — знакомого, однако немного отличного от тех версий, которые Кришан слышал в детстве. Юный принц Сиддхартха, говорилось в поэме, появился в утробе матери безо всякого акта зачатия и вышел наружу не через родовые пути; кожа его сияла, как солнце, большие темные немигающие глаза притягивали взгляды окружающих, подобно луне. Вскоре после рождения Сиддхартхи его отца посетил пророк, перед которым все благоговели, осмотрел новорожденного и объявил, что младенец покорит или бескрайние миры, или собственную душу. Но чтобы покорить душу, необходимо избрать путь самоотречения, то есть отказаться от семьи, общества, жизни в целом; эта весть очень обеспокоила царя, ведь он не хотел расставаться с сыном. Зная, что увиденные боль и страдание способны увлечь юного принца на путь самоотречения, царь решил растить Сиддхартху таким образом, чтобы тот ведал лишь удовольствия этого мира, но никак не его невзгоды: царь надеялся, что тогда его сын покорит миры, а не собственную душу. Принц вырос в юношу поразительной красоты и ума, рассказывалось в поэме, царь отвел ему покои на верхних этажах дворца, где принц проводил дни и ночи с друзьями и наложницами. Женили его сравнительно рано на принцессе по имени Яшодхара, родовитой и чрезвычайно красивой, вскоре она родила ему сына, и счастливый отец Сиддхартхи решил, что теперь принц надежно привязан к мирской жизни и вряд ли откажется от нее. Даже после рождения сына Сиддхартха по-прежнему проводил бóльшую часть времени в личных покоях, развлекаясь с женщинами, которых отец посылал веселить его. Сиддхартха слушал тихие звуки их золотистых тамбуринов, смотрел, как извиваются под музыку их гибкие тела, смеялся, по вечерам пил с ними, ночами спал с ними и долгие годы не видел причины спускаться из увенчанных облаками покоев, где он обитал.

И лишь в двадцать девять лет, согласно поэме, услышав о парках и рощах с буйной растительностью, где проводили время его наложницы, Сиддхартха задумался о том, что же находится за пределами дворца и его покоев. Жизнь, состоявшая из нескончаемых материальных и чувственных удовольствий, все больше ему прискучивала, любопытство мало-помалу обернулось тоской, и однажды принц попросил у отца позволения покинуть дворцовые владения, чего никогда не делал. Царя встревожила эта просьба, однако он все же разрешил сыну прокатиться по городу, но только с сопровождающим и по определенному маршруту, избавленному от всего, что могло огорчить принца. Король приказал украсить соседние улицы флагами и цветами, а всех нищих, калек и больных убрать с глаз долой; наконец в условленный час Сиддхартха с доверенным возницей отправился в путь. Масса людей, особенно женщин, никогда не встречавших такого красавца, собралась вдоль дороги, чтобы хоть краем глаза взглянуть на молодого принца, Сиддхартха же, видя порядок и великолепие города, толпы благоговеющих горожан, все как один в чистых достойных нарядах, возрадовался, если верить поэме, да так, словно родился заново. Все шло в согласии с планом, как вдруг Сиддхартха заметил стоящую с края толпы седую старуху с морщинистым лицом, согбенную, с неестественно сгорбленной спиной, старуха опиралась на палку, пытаясь издалека разглядеть принца. Сиддхартха впервые увидел человека в таком состоянии и спросил у возницы, что случилось с этой женщиной. Ничего, ответил возница, просто она состарилась, а старость отнимает и красоту, и силы, лишает памяти, портит органы чувств. Встревоженный принц уточнил у возницы, может ли такое случиться с кем угодно или это удел только этой женщины. С кем угодно, ответил возница, кто проживет достаточно долго, и со мной, это уж точно; принц опечалился и вскоре попросил возницу поворотить к дворцу, где удалился в свои покои, чтобы побыть одному. Но, не найдя умиротворения, через несколько дней решил еще раз прокатиться по городу в надежде обрести ясность. Во вторую поездку принц, однако, снова увидел зрелище, которое его удручило: немолодого мужчину с непомерно раздутым животом, понуренными плечами, тонкими и бледными руками и ногами, он шел, опираясь на спутника, и кряхтел от боли. Что случилось с этим человеком, спросил Сиддхартха возницу, и тот ответил, что мужчину поразил недуг. Его одного или это может случиться с каждым, уточнил Сиддхартха, и возница ответил: разные есть болезни, захворать может всякий, от этого не убережешься. Сиддхартха вновь замолчал. Попросил отвезти его во дворец, несколько дней пребывал в отчаянии, не выходил из покоев. Король рассвирепел, что приказы его не выполнили в точности, и, надеясь, что положительные впечатления развеют уныние принца, повелел впредь везти его другой дорогой, украсить ее пуще первой и убрать всех, чей вид может хоть сколько-нибудь удручить принца. Король попросил сына вновь отправиться прокатиться, принц согласился, но и в этот раз увидел нечто, не предназначенное для его глаз: на соседней улице, за толпой, собравшейся в его честь, люди в траурных одеяниях несли неподвижное тело. Почему его так несут, спросил принц у возницы, и тот с неохотой ответил, что тот человек умер. Принц не знал, что такое смерть, и когда ему пояснили, что это такое состояние, в котором человек ничего не сознает и ничем не отличается от камня или бревна, не видит, не слышит, не чувствует, не говорит, принц сделался безутешен. Вид ликующих, смеющихся, улыбающихся людей, толпившихся вдоль дороги, вдруг внушил ему ужас, принц, озираясь, думал, что они или обмануты, или сошли с ума, иначе как они могут жить прежней жизнью, не тревожась о том, что однажды состарятся, заболеют и в конце концов умрут? По возвращении во дворец Сиддхартха продолжал размышлять об увиденном, не в состоянии наслаждаться тем, что прежде доставляло ему удовольствие, — ни обществом жены, ни сына, ни наложниц, ни друзей: жизнь, которую он вел, теперь представилась ему