– Не знаю, как пережила те сутки, наверное, мне просто повезло. Город погрузился в хаос, кругом крики, пыль, покалеченные и перепуганные жители. Плотина рухнула. Вода затопила улицы, но потом вся исчезла в огромном зияющем провале – он образовался на месте озера. Из него поднимался пар, а ниоры, кто пытался еще чем-то помогать жителям, после этого потеряли последнюю силу. Знаешь, – она перешла на шепот, – я тогда вспомнила слова твоего друга о залежах ланталловой руды под озером. Как думаешь, это может быть связано?

Я потерла щеки, взъерошила челку, больно ущипнула себя за руку, пытаясь справиться с лихорадочно скачущими мыслями.

– Не знаю, может быть… Спасибо Высшим, ты цела! Но как ты очутилась здесь?

– Примерно через сутки после начала этого кошмара из столицы прибыли ниоры. Они начали спешную эвакуацию жителей, принимали какие-то меры. Я к тому времени уже плохо воспринимала действительность – все смешалось в одну бесконечную череду страха и безысходности. Меня нашел молодой парень в перепачканной рясе и представился Альтамусом Форт Абигайлом, твоим учителем. Обещал помочь, забрал сюда, в дом лорда Гарнета, исцелил мои ушибы и ссадины, велел дожидаться тебя и ушел.

Альт – мой самый необычный в мире учитель и наставник, завернутый, как луковица, в бесчисленное количество слоев, и каждый раз открывающийся новой, доселе неизвестной гранью. Смогу ли я когда-нибудь отплатить ему за маму? А впрочем, ведь он и не ждет.

Тихий голос вывел из задумчивости:

– Он странный немного, но видно, что хороший человек. Алис, я рада, что тебя окружают подобные личности. И семья лорда Андраша радушно приняла меня, – она снова смутилась, но тут же взяла себя в руки. – Те… хм, существа, которые тебя сопровождали, ты про них говорила, когда рассказывала о друзьях из смежных миров?

– Да, мам. Теперь ты видела всех. Ребята тоже отличаются своеобразным поведением, постарайся общаться с ними с поправкой на происхождение. Демоны… э-э-э, – задумалась, продолжать ли, видя, как она побледнела, но решилась закончить: – и драконы во вторых ипостасях, – все же об их знатном положении уточнять не стала, хватит и этого для начала.

– М-м-м, с этим нужно свыкнуться, – после долгой паузы произнесла мама.

– Да, и раз уж разговор зашел о драконах… Что ты знаешь о Верхнем Мире?

– Не больше, чем обычный житель Империи, – настороженно ответила она, – то есть практически ничего. Их мир от нас закрыт, драконы намеренно не заводят связей.

Мама напряглась, и по тому, как нервно вцепилась в край своего платья, я сделала вывод, что эта тема имеет для нее особое значение.

– Почему ты так разволновалась?

Мама протяжно вздохнула, но ответила:

– Твой отец отчего-то очень сильно не любил драконов, любые упоминания о них, даже самые незначительные, мгновенно меняли его настроение: он мрачнел и замыкался. Наверное, на то были причины.

Для меня ее слова стали откровением. Неужели когда-то папа тоже общался с этим гордым народом? Подобное казалось сказочным вымыслом: где и как он мог повстречать дракона? Однако если все так, то, зная отношение жителей Небесной Долины к людям, неудивительно, что Фредерик Дэйл не испытывал симпатии к ящерам. Ах, папочка, как рано ты от нас ушел, как многого не успел мне рассказать! Интуиция подсказывала: в прошлом отца скрывалось много секретов. Не зря его жизнь всегда окутывал полог таинственности: он сторонился людей, предпочитал не пользоваться магией, хоть и был ниором, пусть и очень слабым.

Папа часто рассказывал мне волшебные истории, которые я считала выдумкой, а сейчас всерьез задумалась, настолько ли они были вымышлены? Чем больше я узнавала о мире вокруг, о Триквестре, тем ярче сияли старые полустертые воспоминания из детства. Он знал очень много о том, о чём простому имперцу просто неоткуда узнать. Взять хотя бы мое имя, алистерия – цветок, произрастающий только в землях эльфийского народа. Эльфы не любят чужаков, а папины истории о волшебных человечках, живущих в гармонии с природой, обладающих обостренным чувством справедливости, наводили на мысли, что он мог жить среди них. Да, тогда маленькая девочка не придавала значения сказкам, увлеченная красивым сюжетом, а теперь я уже не знала, где вымысел переплелся с реальностью. О крылатых людях папа тоже рассказывал, и о духах стихий. Высшие, почему я начала вспоминать это только сейчас? Почему до этого времени следы прошлого были скрыты, словно пеленой? И что за необъяснимый интерес Темного лорда к моему детству?

– Алиса, ты хотела что-то рассказать? – озабоченно позвала мама, вытаскивая меня из вороха мыслей. – Почему ты спросила о драконах?

– Да? Да-а-а, – я тряхнула головой, сосредотачиваясь. – Только пообещай, что не будешь делать выводы раньше времени, дослушаешь и хорошо обдумаешь мои слова, прежде чем что-то ответить.

– Не пугай меня, пожалуйста, такими вступлениями.

– Обещай!

Она неохотно кивнула.

– Ты сама говорила, что всегда поддержишь меня, что я достаточно разумна, и ты мне доверяешь, – я сглотнула, чувствуя, что момент истины дольше оттягивать нельзя, и одним махом выпалила: – Я люблю дракона.

Глаза мамы в ужасе расширились, она открыла рот в немом негодовании, замешанном на страхе, губы округлились в большую беззвучную букву «о». Не знаю, каким чудом ей удалось сдержать пляшущие на языке слова. Я поторопилась пояснить, спотыкаясь и путаясь, боясь не успеть закончить:

– Мам, они могут быть как люди, я видела Шанти в разных ипостасях. Я поэтому и спрашивала, что ты знаешь о драконах. В своем мире, в Небесной Долине, они живут в похожих на наши городах, у них сложная иерархия. Драконов огромное количество видов. Это действительно другой мир, иной мир, но они прекрасны! Возможно, скоро мне придется посетить дом Шанти, это вынужденная необходимость, иначе нельзя. У драконов особенные связи с любимыми, я точно знаю, что и Шанти любит меня.

По мере моего скомканного повествования мама становилась все пасмурнее, и я притихла, запутавшись окончательно. Прежде следовало бы уточнить у рыжули об этих связях и том, как они зарождаются. Что-то ведь он говорил об усилении привязки и парах. Явно дракоша вкладывал в это более глубокий смысл, нежели тот, что лежал на поверхности. Как теперь объяснить то, в чем и сам не слишком разбираешься?

– Не молчи, – попросила я, внутренне замирая.

– Ну, ты же просила обдумать и только потом отвечать, – нервно усмехнулась мама. Ее вдруг осипший голос заставил мое сердце болезненно сжаться. – Шанти, это тот небольшой ящер, что смотрит и разговаривает, словно он самый главный?

Я удивленно моргнула: да ведь он почти ничего не сказал! А что она подумает, когда любимый и в самом деле выскажется в свойственной ему манере? Мамина проницательность в очередной раз поставила меня в тупик. Я неуверенно кивнула и прямо посмотрела ей в глаза, выдерживая ответный пристальный взгляд.

– Он дракон, – шепнула еле слышно, – для них это норма. Немногие знают его настоящий характер, подозреваю, подобное свойственно любому представителю их расы. Они четко делят окружающих на своих и чужих, редко показывая истинные чувства открыто.