Как оказалось, ворота в деревню были прикрыты довольно массивным камнем. Я это понял потому, что к его основанию была протоптана заметная дорожка.

— Кто вы и зачем здесь? — раздражённый мужской голос, когда мы подошли вплотную.

— Путники, — ответил Дамир, демонстрируя пустые ладони, — с добрыми намерениями. Ищем караван до Дождевой Гавани.

Какое-то время было тихо. Потом с той стороны валуна послышалась возня и со скрипом преграда откатилась в сторону.

У входа стояли двое, облачённые в металлические кирасы и вооружённые каким-то оружием, вроде удлинённых пистолетов. Их стволы глядели прямо на нас.

— Покажите деньги, — сказал один из стражников.

Дамир достал кошелёк и продемонстрировал содержимое. Солов оставалось не так много, но, похоже, на местных вид монет произвёл достаточное впечатление. Они опустили оружие.

— Проходите, — сказал другой стражник, — таверна прямо до перекрёстка и направо. Увидите вывеску. Завтра ожидаем караван. К вечеру он соберётся в обратный путь. Последуете с ним, если договоритесь с проводником.

— Спасибо, — кивнул Дамир. Пряча монеты обратно в кошель, он оставил два кругляша, номиналом по пол сола и выдал каждому из охранников. Те сразу довольно ощерили рты. Я невольно подметил, что с зубами у них явные проблемы: нескольких не хватало, а уцелевшие были в пятнах кариеса и трещинах.

Внутри первого коридора пахло непритязательной едой: прогорклым маслом и подгоревшим мясом. Но всё равно у меня в желудке заурчало — с утра и после долгой прогулки с грузом я проголодался.

Коридоры тут были довольно широкими, даже автомобиль бы проехал. По крайней мере, тут, возле главного входа. Несколько человек тут могли легко разминуться — но всё равно местные предпочитали от нас шарахаться, скрываясь в каких-то неприметных закоулках.

На этом уровне свет в основном давали редкие отверстия, в которые, как я догадался, специально были установлены зеркала, отражающие солнце. Но попадались и светодиодные панели, и лампы накаливания. Они горели возле дверей с разными вывесками, на которых не было надписей, только изображения того, чем, как я понял, занималось то или иное учреждение: контуры зуба, перекрещенные стволы, монеты, кусок мяса и так далее.

Похоже, тут, возле входа, располагалось что-то вроде «делового» квартала. Что, наверно, не удивительно — любая экономическая активность должна быть завязана на внешнюю торговлю. Жильё наверняка находилось на нижних горизонтах, где тише и, главное, безопаснее.

Мы прошли указанный перекрёсток, свернули налево и увидели вывеску таверны: дымящуюся миску с какой-то едой и кровать.

— Я что-то проголодался, — сказал молчавший до этого Лунюй.

— Да все мы… — начал было я, и осёкся.

Потому что Соня, которая шла рядом со мной, вдруг громко завизжала.

Не переставая визжать, напарница вдруг затопала ногами.

— Стой! — окликнул её Дамир, протягивая вперёд руку, — не надо, нет!

Что-то хлюпнуло.

И только тут я заметил под ногами бьющийся в конвульсии змеиный хвост.

Голова змеи была под Сониным каблуком. Из-под него тёмной струйкой вытекала кровь.

На шум из таверны показалась служащая: женщина средних лет с волосами, забранными в пучок, в сером платье и грязном фартуке.

Она подошла к нам.

Соня улыбнулась ей и сказала:

— Похоже, вы мне должны.

Но женщина вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, вдруг упала перед Соней на колени, протянула ладони к мёртвой змее и тоскливо завыла.

— Что же ты наделала, девочка… — упавшим голосом проговорил Дамир.

В коридоре постепенно появлялись другие обитатели подземелья. На их лицах была смесь ужаса и отвращения. На Соню бросали откровенно ненавидящие взгляды.

— Мы сдаёмся! — Дамир поднял руки и подал нам знак сделать так же, — сдаёмся! Правосудия!

Соня даже рот приоткрыла. Она глядела то на меня, то на Дамира, бессильно опустив руки.

— За что… за что… — едва разборчиво выла женщина у ног Сони.

Она сделала шаг назад.

Это вызвало новый приступ плача и причитаний.

Вскоре показались местные хранители порядка. Два стража в кожаных набедренных повязках и лёгких кожаных доспехах, вооружённые короткими мечами.

— Кто это сделал? — спросил один из них.

— Я… — произнесла Соня раньше, чем я успел вмешаться.

Оба стража двинулись к моей напарнице. Я рефлекторно встал на пути, но Дамир опустил руку мне на плечо и тихо шепнул на ухо: «Не сейчас. Если хочешь спасти всех нас».

— Чистосердечное признание приветствуется, но не гарантирует смягчение наказания, — сказал один из стражей.

Они довольно грубо заломили руки Соне за спину и повели её куда-то.

Толпа медленно начала расходится.

Кто-то принёс кусок чистой материи, в которую причитающая женщина завернула змею.

— Дамир, что происходит? — Спросил я, отступая из центра прохода в сторону.

— Я не большой специалист по жизни этого поселения, — вздохнул он, — но слышал о выживальщиках.

— Кажется, я тоже слышал, — неожиданно сказал Лунюй.

— Змея — важнейший элемент выживания поселения, — сказал Дамир, — не просто живой амулет, а способ предсказывать зимние бури и находить скудное пропитание в редких оазисах жизни в пещерах и низинах. Самую старую змею тут почитают как старейшину — человека. Об их разуме ходят легенды. Говорят, с некоторыми они даже говорят. Не вслух, конечно, а письменными знаками.

Я молчал с минуту, переваривая информацию. Потом сказал:

— А давайте так: впредь, когда мы идём куда-то и у одного из нас есть важная информация о месте назначения — он не будет ей делиться после того, как уже случились неприятности. Он будет ей делиться до.

Я зло посмотрел на Дамира. Тот виновато опустил глаза.

— Что будет дальше? — спросила Сяоюй, — суд?

— Да, — кивнул Дамир, — суд. Дело очевидное, поэтому решение будет принято ещё до вечера.

— Что ей за это грозит? — спросил я.

— Смерть, — ответил Дамир.

У меня внутри всё похолодело и сжалось. А потом вдруг меня осенило.

— Сульвикар действует на змей? — спросил я.

— Не вариант, — ответил Дамир, — запрещено даже пробовать. Если тебя увидят за такой попыткой — то казнят и тебя тоже. Сульвикар — это только для людей. С этим строго.

— Мы могли её отбить и вырваться! — сказал я.

— Не стоило пытаться, — ответил Дамир, — а то бы мы все заслужили смерть. Но есть выход.

Он сделал паузу, оглядывая нас.

— Да говори уже! — Не выдержала Сяомэй.

—