не ты мне рассказал. Это сделал пустой проводник. Значит, тут нет противоречия с Откровением.

— Как-то сложно всё…

— Думаю, что в вашем мире мне тоже будет сложно, — заметил Дамир.

— Но это же тебя не остановит?

— Нет, конечно, — Дамир улыбнулся, — я ведь говорил уже, что живу для этого. Мне интересно!

Я взял свой кувшин и тоже ополоснул себя. Вообще-то на «Гимне Рассвета» в пассажирских каютах был даже душ — даром что Сафар назвал корабль «посудиной». Но мне не хотелось идти во внутренние коридоры, где можно было встретить членов команды, потным.

— Пора на обед? — спросил я.

Дамир посмотрел на солнце из-под ладони. Потом ответил:

— Рановато ещё. Где-то полчаса ещё есть.

— Не хочу в каюту возвращаться, — сказал я.

— Понимаю. Тут такой воздух! И простор! Хотя многих людей море пугает.

— Мы прибываем завтра утром? — уточнил я.

— Да, если не будет неожиданностей.

— Надеюсь, что не будет.

Дамир сел на палубу, скрестив ноги. Он глядел куда-то вдаль, где за леерами колыхалось море, которое действительно было нежно-бирюзового цвета.

— Слушай, — я рискнул продолжить разговор про религию; неизвестно ещё, когда удастся добраться до книги, а больше знать хотелось уже сейчас, — а что такое Обратимое Искупление?

— О, это то чудо, которое принесла подлинная вера, — улыбнулся Дамир, — говорят, до Откровения было много разных религий. И те, кто в них верил, тоже воевали между собой. Совсем как государства. Откровение же дало возможность обычным людям прикоснуться к чуду.

— А как? Как именно? — заинтересовался я.

— Ну, например, ты совершил какой-то поступок, о котором очень сожалеешь, — ответил Дамир, — значит, ты можешь прийти в Дом Счастья и попросить об Обратимом Искуплении. Неизвестно, что назначит тебе наставник. Чаще всего это что-то общественно полезное: помощь общине, работы услуги. Но ни в коем случае не деньги! Они не дают искупления. Так вот, если ты раскаялся искренне, и прилежно выполнил то, что назначил тебе наставник — значит, последствия твоего проступка исчезнут. Будто его и не было.

— Постой… — сказал я, — но в этом случае ты сам забудешь о своём проступке!

— Конечно, — кивнул Дамир, — в этом и есть смысл Обратимого Искупления.

— Но как же тогда понять, что действительно произошло чудо?

— О, это просто! — улыбнулся Дамир, — ты будешь помнить те добрые дела, которые совершил по настоянию наставника. Что-то ведь тебя привело в Дом Счастья? Значит, проступок был.

Я задумался на какое-то время, наблюдая за морем. А потом Дамир окликнул меня:

— Ну всё, пора на обед идти.

И я пошёл вместе с ним внутрь надстройки.

Обедать капитал пригласил нас к себе в салон. Такая услуга не входила в стоимость билета, и была его личной инициативой, как мне пояснил Дамир. Однако отказываться от неё было бы неправильно.

Салон находился в надстройке, по правому борту, на одну палубу ниже ходового мостика. Тут было довольно высоко.

Нас встретил капитанский вестовой. Вообще, удивительно, конечно — в команде было всего-то человек тридцать. Но у капитана был отдельный человек, который занимался его бытовым обслуживанием.

Сам Камиль уже сидел во главе длинного стола в салоне. Он был сухим и жилистым человеком с очень тёмной, будто выдубленной кожей, с которой резко контрастировал его короткий седой ёжик. Его глубоко утопленные чёрные глаза вкупе с крупным, крючковатым носом наводили на мысли о хищной птице.

— Рад вас видеть, — улыбнулся капитан, — друзья Сафара мои друзья.

— Благодарим за приглашение, капитан, — ответил Дамир, — да сопровождают вас попутные ветра, да будет груз для ваших трюмов, да будут ваши гавани спокойными и мирными.

— Благодарю, варс, — улыбнулся капитан, — но слишком много церемоний для простых тружеников моря. Давай те уж по-простому.

Мы расселись за столом. Я занял место, чтобы любоваться видом на море из окна. Рядом со мной села Соня. А Сяоюй и Сяомэй, кажется, специально сели так, чтобы иметь возможность хоть ненадолго забыть о том, что мы в море. Наводчице вообще тяжело давалось морское путешествие, а медведь старалась её поддерживать. Лунюй сел вполоборота и вёл себя очень тихо.

— Вообще-то на корабле сухой закон, — сказал Камиль, — но пассажиров он не касается. Мы можем подать чаю, если кто желает.

— Благодарю, — Дамир склонил голову, — мы с братом-каа практиковали физическую подготовку и фехтование. После этого не рекомендуется излишнее расслабление в обед.

— Разумно, — кивнул капитан, — а остальные?

— Благодарим за предложение капитан, — ответила Сяомэй, — но, боюсь, моей подруге тяжело даётся путешествие. Неизвестно, как организм отреагирует на чай в таких условиях.

Камиль обеспокоенно сдвинул брови.

— Что же вы не обратились раньше? — спросил он, — я дам распоряжение доктору, он зайдёт к вам после обеда, даст необходимые травы.

— Благодарю, — Сяомэй склонила голову.

В этот момент дверь в салон снова открылась, и повар вкатил в помещение тележку, на которой были квадратные каменные тарелки и подносы с основными блюдами. Сначала он выложил подносы, потом поставил перед каждым тарелки и приборы, которые были тут в ходу: деревянные щипцы.

Среди предложенных угощений было много мяса: варёного, запечённого и вяленого. К ним подавались овощи, в большом изобилии. Меня удивило, что, среди этого всего не было рыбы и морепродуктов. Совсем. Однако в присутствии капитана задавать вопросы Дамиру я не рискнул.

Как следует закусив, капитан откинулся в своём кресле и оглядел нас, остановив взгляд на мне.

— Варс-ала, — начала он, — так понимаю, вы здесь принимаете решение. Достойно, принимая во внимание ваш возраст.

Я подавил желание взглянуть на Дамира или на Соню. Не хотелось бы, чтобы это сочли за проявление слабости.

— Благодарю, — ответил я, чуть склонив голову.

— К тому же, знакомы с морем, — добавил капитан, поглядев на серьгу в моём ухе. Кажется, у нас в старые времена её бы приняли за демонстрацию того, что я пересёк экватор. Что это означало среди местных моряков — оставалось только догадываться.

— Бывало, — сдержано ответил я.

— Есть важные новости, — продолжал капитан, — нам придётся немного изменить маршрут.

— Мы не идём в гавань Алого Сбора? — Настороженно спросил Дамир.

— Гимн Рассвета, конечно же, идёт в Алый Сбор, —