дочь вот-вот вырвется из-под ее опеки и контроля, да еще и фактически по ее собственной, будь она неладна, инициативе. И о чем она только думала, как могла пойти на такой шаг – отправить свое несмышленое дитя неизвестно к кому, неизвестно зачем, в далекий, холодный Лондон, на другой конец земли? Какое помутнение рассудка нашло на нее в тот момент, когда она принимала это абсурдное решение? Все эти мысли можно было без труда прочесть на ее непривычно растерянном, несчастном лице, и Амир Каримович мгновенно понял, что имела в виду Сабина (у них с дочерью всегда было фантастическое взаимопонимание): ситуация требовала их немедленного вмешательства, и с этой точки зрения вопрос Сабины был как нельзя более кстати. Возможно, вдвоем им удастся разрядить обстановку, предотвратив надвигающуюся бурю.

– Конечно, не показалось, такую жену отхватил! – Папа даже фыркнул для пущей убедительности. – Мама знаешь какая красавица была…

Мама не реагировала, глубоко погруженная в свое горе.

– Когда-то…

Тишина.

– Давно…

Опять никакой реакции.

– О-о-чень давно…

Последняя, совершенно вопиющая реплика Амира Каримовича все же возымела свое действие – Елена Александровна подняла на него негодующий взгляд.

– Хотя, собственно, почему «была»? Она у нас и сейчас красавица, – папа, прищурившись, хитро улыбался.

Взгляд мамы чуть смягчился, и Сабина рискнула вставить свой комментарий:

– Жалко, что я на маму не похожа.

– Как это не похожа? – возмутился папа. – Очень даже похожа! Вон, э-э, губы мамины и… руки!

– Ладно, не подлизывайся, на тебя она похожа, – мама наконец втянулась в разговор, и Сабина с папой облегченно вздохнули. – Вот так всегда! Носишь, рожаешь, ночами не спишь, а дочь… похожа на папу, уезжает к парню…

– Ну мама! – хором воскликнули папа и Сабина.

– Что «мама»? Боитесь, что я выжила из ума и передумаю ее отпускать? Мне вроде старческий маразм пока не грозит.

– Что ты! И в мыслях не было! Разумеется, не грозит! – Папа приобнял маму и поцеловал ее в щеку.

Мама кисло улыбнулась, и у Сабины отлегло от сердца: кажется, буря все-таки миновала.

– Я только не понимаю, зачем надо было этим рейсом лететь, через Амстердам. Полетела бы прямым, он утром, а теперь вот вся ночь насмарку. – Переполнявшая маму негативная энергия требовала выхода, и она обратила свой гнев на неудачно выбранный рейс и авиакомпанию.

– Мама, ну я же тебе говорила – прямые рейсы только по будням, а у Армана занятия. А так завтра суббота, и он сможет меня встретить.

– Так папа же с дядей Анваром договорился, он бы тебя и встретил. И я бы меньше переживала.

– Зачем его напрягать? Мы и сами справимся.

– Сами они справятся! Самостоятельные, сил нет! – мама ворчала уже по инерции, но самое страшное определенно было позади. – И все же ты, будь добра, зайди к нему на следующей неделе и тете Зауре привет передай от меня. Я ее просила, чтобы она там за тобой присматривала.

– Зайду, конечно, не беспокойся.

Дядя Анвар и тетя Зауре были близкими друзьями семьи, около десяти лет жившими в Лондоне, что, между прочим, сыграло значительную роль в решении родителей отпустить Сабину в такую даль. Анвар Медетович работал в посольстве Казахстана, а его супруга, Зауре Хаировна, проживала нелегкую жизнь «жены декабриста», хотя, безусловно, сравнение Лондона с сибирской провинцией было бы явно не в пользу последней. Так или иначе, они были готовы не только присмотреть за Сабиной, но и приютить ее в своей трехкомнатной квартире, которую снимало для них посольство. Однако Сабина, естественно, не хотела их стеснять, да и что путного бы из этого вышло? Друзья родителей, взяв на себя такую ответственность, обеспечили бы ей еще более неусыпный контроль, чем тот, из-под которого она надеялась наконец сбежать, а эта перспектива не вдохновляла. Поэтому Сабина, поблагодарив их за предложение и пообещав, что будет наведываться к ним, по возможности, каждую неделю, вежливо, но твердо отказалась, заявив, что жить она там будет одна. И родителям с болью в сердце опять пришлось ей уступить.

– Ты, главное, в Амстердаме не заблудись. Иди по надписям и проверяй на табло, не поменяли ли гейт, – папа тоже решил, что трагикомическая часть вечера себя исчерпала и можно переходить к практической стороне вопроса.

– Пап, не волнуйся, у меня стыковка два с половиной часа, уж как-нибудь разберусь, – Сабина держалась уверенно, хотя на деле при одной только мысли о масштабах амстердамского аэропорта, в котором ей впервые придется ориентироваться самой (до сих пор она путешествовала только с родителями), у нее начинали подрагивать колени. Она уже пару раз пожалела о том, что не полетела прямым рейсом Алма-Ата – Хитроу, но отступать было поздно, да и не в ее характере. Подумаешь, поблуждает немного, зато уже завтра утром увидит Армана, а ради него она способна и не на такие подвиги!

– И одевайся там тепло! Шею свою лебединую закрывай, а то вечно ее продувает! – мама пыталась максимально загрузить дочь советами. – Я тебе, кстати, шарф новый купила, на кровати лежит. Ты его далеко не убирай: я смотрела прогноз, там прохладно. Как выйдешь из аэропорта – сразу надень.

– Хорошо, мам, конечно! – В последний вечер в кругу семьи Сабина, вознамерившись быть паинькой, выслушала эту и множество других рекомендаций без цыканья, вздохов и театрального закатывания глаз.

Они просидели на кухне еще пару часов, и все равно им казалось, что они о чем-то не поговорили, что-то не обсудили, о чем-то важном забыли – все хотели наговориться, насладиться этим общением впрок. Прерваться им пришлось лишь тогда, когда Амир Каримович, глянув на часы, присвистнул и вскочил: до отъезда оставалось минут пятнадцать. Все кинулись одеваться, но мама еще несколько раз забегала в комнату дочери, принося ей то самый теплый шарф, то более компактный зонтик, то еще что-нибудь полезное и нужное. Сабина впопыхах складывала все на кровать, а когда папа прокричал из коридора, что им пора, схватила сумку с так и не упакованными в нее шарфиками и зонтиками и бросилась к выходу.

Глава вторая

Аэропорт Амстердама встречал Сабину обычным столпотворением, напоминавшим огромный людской муравейник, где каждый двигался, казалось бы, по своему собственному маршруту, и в то же время все это обманчиво-хаотичное перемещение строго регулировалось многочисленными указателями, надписями и табло. Кто-то спешил на рейс, кто-то прогуливался по магазинам, кто-то коротал время до вылета в кафе или лаундж-зонах бизнес-класса, а кто-то, утомленный дорогой, дремал в креслах залов ожидания или на полу. Сабина, не зная, чем занять себя в ближайшие пару часов,