в нее, не отрывая глаз от того, что подбросил ему сын углеградского кузнеца Амитас. На земле, усеянной редкой травой, валялся череп животного, рога которого вытягивались вверх, а из глазниц болтались настоящие еще не высохшие глаза.

- Жуткая находка, не правда ли? – рассмеялся Амитас, выкарабкиваясь из повозки, - Мы тоже застыли в страхе, когда первый раз обнаружили это в одном из сундуков того обезумевшего. Отвратное зрелище. Хотя это всего-то козий череп, - он надел рукавицы, взятые из повозки, - Тот безумец отскоблил все мясо и кожу, оставив только глаза. Жертвоприношение опять какое-нибудь...

- Да будь ты проклят, негодяй, - разругался Велемир, - Ты меня такими шутками не пугай, когда я невыпивший, не понял ты разве? – он поднялся с земли и отряхнулся, - Это ты таким образом меня протрезвить решил, салага? Не зря я тебя не послал с Белославой, я сразу учуял, что ты тот еще гад.

- Да я ведь решил помочь вам, не гневайтесь, - Амитас поднял с земли козий череп, - Моим друзьям это помогало. Два дня потом пить не хотели.

Надо сказать, Амитас предполагал такой исход его поступка. На такое раздражение Велемира он приготовил запасной путь, а именно достал из кармана штанов маленькую бутылку настойки, которая завалялась в повозке. Но он не ожидал, что отец Белославы поступит совершенно непредсказуемо.

Он просто развернулся и убежал в трактир.

- Да вот же у меня в руке пойло, - крикнул он вслед убегающему Велемиру, - Облепиховая настойка, да еще и холодненькая. Да постойте же!

- Пошел ты! – ругательски выкрикнул убегающий Велемир, не оборачиваясь.

С такими словами он и открыл дверь трактира, откуда повалил теплый уютный свет. Поспешно закрыв за собой дверь, Велемир исчез с поля зрения Амитаса.

- Облепиховая же, сладенькая, - проговорил негромко Амитас, теряя последнюю надежду вернуть беглеца, - Из погребов Великограда, возможно.

Глава 28. Два злодея в одну ночь

Он одиноко стоял посреди ночной тишины, в одной руке держа козий череп, а в другой настойку.

- Прошу заметить, она не облепиховая, - послышался голос кучера из повозки, и только после этих слов Амитас заметил, что храп давно прекратился, - И не настойка это вовсе. Это ваш так называемый учитель смешал трупную гниль, желчь водяного и еще черт знает что. Сам мне рассказывал.

Слегка испугавшись нарушившего ночную тишину голоса кучера, Амитас посмотрел содержимое бутылки на просвет уличного фонаря.

- А выглядит как облепиховая, - прошептал он себе под нос, - Ладно, пора искать крапиву и крыжовник. Где же эти кусты, что видел Клясень?

Он широко замахнулся рукой и бросил бутылку далеко в сторону дороги. Послышался звон разбившегося сосуда, осколки рассыпались по каменистой земле, и оранжевая жидкость растеклась под сиянием луны, отражая звездный свет. Невыносимое зловоние распространилось вокруг этого места, дойдя и до Амитаса, и до повозки.

- Фу! Что за поганое зелье?! – зажал он нос пальцами, - Как будто весенний паводок затопил кладбище. После этой повозки надо будет хорошенько отмыться в бане. О, а вот и дикий крыжовник!

Поодаль от трактира за деревянным забором кучно виднелись кусты дикого крыжовника. Свет почти не доходил до них, и они казались просто черными неизвестными кустами, но зоркие глаза Амитаса помогли ему.

Идя мимо трактира, он все сильнее слышал шум и гам, доносившийся сквозь закрытую дверь. Видно, много путников, не считая отца Белославы, собралось там.

Приблизившись к крыжовнику, он нагнулся, слегка засучил рукава и снял одну рукавицу. Только взял одну ягоду, как вдруг ему на ум пришел вопрос, как много ягод надо собрать? Недолго думая, Амитас решил полностью набить карманы своей меховой накидки и карманы штанов.

Шум из трактира все нарастал и почти заглушил далекий праздничный шум ярмарки. Тяжелая плотная дубовая дверь трактира пропускала через себя звуки изнутри, сводя их в густой непонятный гул.

- Там что, дерутся? – спросил вслух сам себя Амитас, набивая последний карман крыжовником, - Этот папаша Белославы за каплю самогона может и на толпу с кулаками полезть. Какой пьянчуга! Поплатится он не раз.

И, словно в доказательство на рассуждения Амитаса, дверь трактира с грохотом открылась, оттуда на улицу полился теплый свет, а вслед за светом оттуда вылетел Велемир. Он приземлился недалеко от Амитаса, пару раз перевернувшись. И только после этого Амитас заметил в дверном проеме огромного широкоплечего здоровяка в фартуке, оттряхивающего ладони.

- Я же велел тебе не возвращаться, вяленый, - низким голосом прогудел тот, - Устроил тут драку, сломал стул... Счастливой Драконьей ярмарки!

Он с грохотом закрыл дверь, что задрожал сам трактир. Шум и гам внутри не прекращались, хоть и немного поутихли.

- Да идите вы далеко и надолго! – разругался Велемир, вставая с холодной земли, - И я же просил больше не называться меня так! Вяленый, вяленый... Тьфу!

- Не знал, что у вас такое прозвище. Мне кажется, оно вам не подходит.

- Кто здесь? – вздрогнул Велемир, - А, это ты... Я вижу, собрал ты уже крыжовника моей Белославе. Так что же, можно и выпить, значит? Ты, кажется, говорил, что все-таки у тебя что-то есть. Фу! – он зажмурился, - В этих кустах одни дохлые кошки, да? Неужели я так же буду вонять, когда сдохну, а?

- На ваши вопросы ответ один, - Амитас посмотрел на дорогу, куда бросил бутылку, - Не настойка была в бутылке, а какая-то трупная жидкость. Даже самый отъявленный пьяница не будет пить такое.

- И этим ты собирался меня угостить? Разочаровал ты меня еще раз, - грустно вздохнул Велемир, - Проку от тебя мало. А давай сходим обратно в трактир вместе? Ты отвлечешь всех, а я быстренько захвачу самогонку?

Амитас промолчал в ответ. За то немногое время, которое он провел вместе с отцом Белославы, он успел проникнуться к нему уважением за прекрасную дочь, отвращением за неисправимое пьянство и просто жалостью.

- Да не бойся ты, уверяю тебя, - продолжал настаивать Велемир, - Пошли! Что встал как вкопанный?

- А теперь оба не двигайтесь и оба стойте как вкопанные.

Этот неизвестный сиплый голос прозвучал откуда-то из темноты, где утопали во мраке ночи кусты крыжовника. Очертания загадочной тени вырисовывались оттуда, и лишь жуткий зловещий голос давал понять, что там притаился человек.

Амитас и Велемир застыли в неподвижности. Посторонние звуки словно растворились