Я исцелила всю округу, но не могу спасти отца от пьянства. Какая же я тогда целительница?

Слезы едва не вырвались у нее из глаз, но она удержалась от рыданий. Видя страдания юной травницы, Амитас поспешил успокоить Белославу.

- Ну-ну, не стоит винить себя, - тепло произнес он, положа руку ее не плечо, - Вокруг много пьяниц, таков уж наш сегодняшний мир. Если бы люди не пили, они были бы злее.

Белослава, немного успокоившись, бережно поправила замявшуюся одежду своего отца, который лежал мертвецки пьяным и выглядел едва ли живее Луда.

- Пожалуйста, переложите моего отца на его кровать, - попросила она путников, - Вашего больного можно пока разместить на моей кровати, все равно пока я не собираюсь спать этой ночью. Ой, а у вас действительно сова на плече! Я так засуетилась, придя сюда, что и не заметила этого.

- Тирина не причинит вам неудобств, - сказал путник, который разместил у себя на плече птицу, это был, как вы понимаете, Клясень, - И ей самой очень нравится находиться даже здесь, внутри. В ваших владениях веет запахом доброты и тепла. Птицы любят такие места.

- Что вы, какая же доброта здесь? – слегка засмеявшись, засмущалась Белослава, - Только что тяпнула своего отца, а вы про доброту говорите.

Между тем Амитас и Мирон вдвоем подняли довольно тяжелого отца Белославы и перенесли его на кровать. Когда его положили и укутали в одеяло, он издал громкий и смачный храп.

Клясень же перенес легкое тело Луда на кровать Белославы. Как только он сделал это, та принялась осматривать его.

- Какой красивый мужчина, но выглядит он неважно, - она взглянула на его шею и негромко охнула, - Святой Алиран, что с ним?! Какие ужасные волдыри! Это похоже на то, что я лечила давно, лет пять назад. Одного вояку в нашей деревне укусила какая-то муха, и его кожу покрыли такие же болячки.

- Все верно, - сказал Мирон, подойдя ближе, - Это укус хладного ядовика, - Безболезненный и беспощадный. Не всякий может сразу его заметить, но уж не заметить его потом невозможно. Волдыри разрастаются и сами по себе никогда не проходят. Наш сударь попал в тяжелое положение, что тут говорить.

- И долго он находится в такой полудреме? – спросила Белослава, расстегивая ворот больного Луда и осматривая его недуг, - Сколько он вообще держится живым?!

- Неделю точно, - ответил Амитас, - Не приходил в себя и не ел ничего. Нам пришлось позаботиться, чтобы случайно не перекрыть ему дыхание.

Путники не стали рассказывать про свое путешествие, про плен у разбойников, про обряд сумасшедшего прислужника Гунтогрога. Время не позволяло медлить с лечением, никто не знал, как долго еще протянет Луд.

- Мне нужно сделать отвар «Милость Алирана», - заключила Белослава, осмотрев Луда, - Почти все необходимое у меня есть в кладовке. Сушеные волчьи ягоды, грибная мука, ветка ольхи... не хватает только листьев крапивы и косточек крыжовника. Но это все можно найти, а вот... – она задумалась, - А вот трудности возникнут с одним редким растением – черной ромашкой. Нам придется раздобыть ее, это главное в отваре.

- Мы поможем тебе найти все эти лепесточки и лютики, Белослава, - улыбнулся Мирон, - Только скажи куда идти и что рвать.

- Самое легкое – это крапива, - сказал Амитас, - Она растет везде, я пока шел сюда, успел где-то ей ужалиться.

- Дикий крыжовник рос по пути в деревню, - теребя бороду, сказал Клясень, - Я могу вернуться туда и сорвать несколько ягод.

- Ждите меня, я зайду в кладовку и достану все, что есть, - сказала Белослава, - Я вам все скажу, и уже все решим на месте.

Глава 26. Нежданные трудности

Она открыла дверь, которая скрывалась за натянутой тканью, и исчезла в кладовке. Пока она там искала нужное, путники обсудили их нового кучера.

- Он точно готов ждать всю ночь? – спросил Амитас, - А если мы не управимся за это время?

- Куда он денется? Он проспит в своей повозке, пока нас нет, ну а мы к утру уже вернемся с живым и говорящим сударем, - с твердой уверенностью ответил Мирон, - Рубаха-парень, никуда не убежит.

- Не спеши так судить, мы его пока мало знаем, - засомневался Амитас, - Порядочный человек не будет связываться с распространителями учений древних богов. Так что хотя бы за вещи я побеспокоился.

- Не тревожьтесь, братья, - своим успокаивающим голосом сказал Клясень, - Я позаботился об этом. Его кобыла теперь не послушается его, если он вздумает удирать.

Но не успели Клясеня поблагодарить за такую заботливую услугу, как из кладовки послышался не то крик, не то горестный вздох

Все тут же побежали к двери, ведущей в кладовку, и оттуда уже успела выйти опустошенная, бледная Белослава. Ее голубые глаза были наполнены растерянностью и отчаянием, руками она обхватила свою голову.

- Все... – простонала она, - все перевернуто вверх дном. Там все переворошили, - она едва не начала рыдать, - Кто-то проник в мою кладовку и все разгромил. Но хуже всего, что многое просто пропало! Святой Алиран, какое несчастье! Кому же я так мешаю жить?!

Белослава издала всхлип, едва удерживаясь от плача. Амитас ринулся успокаивать ее, а Мирон и Клясень зашли в плохо освещенную кладовку.

В нос им сразу ударил резкий запах, возможно, всех трав и растений Зеленолесья. В маленьком пространстве не было места куда ступить. Ящики с кореньями были перевернуты, полки со стеклянными банками сломаны, половина самих банок разбита. Всюду были просыпаны семена и сушеные травы. На одной из дощечек, которая служила ранее полкой, Клясень заметил кусок блестящей голубой ткани.

- Зацепилась и оторвалась, - сказал он, оторвав лоскуток, - Похоже, это принадлежит виновнику всего этого беспорядка.

- А ты прав, - согласился Мирон, - Не замечал я, что Белослава носит шелка. Прибереги-ка это.

- Я хранила волчьи ягоды в маленькой стеклянной банке, ее забрали, - еще не успокоилась Белослава, когда Мирон и Клясень вернулись из кладовки, - Нам не найти их сейчас просто так. Это редкий товар, его днем с огнем не сыщешь.

- Может быть, банка с этими ягодам тоже разбилась, и они рассыпались и смешались в общей куче? – предположил Амитас, - Парни, там не валялись