— А не врешь? — Странник заколебался. Он знал насколько опасной и непредсказуемой может быть эта женщина. Но ему нужно как-то уживаться с ней. Им предстоит долгий путь. Нельзя все время держать ее на привязи. Рано или поздно придется рискнуть. Так почему бы не теперь? Сержант каким-то образом разобралась в его сомнениях и заговорила вновь. Странник внимательно ее слушал.

— Если бы ты развязал меня пятью минутами раньше, я бы вцепилась тебе зубами в глотку или попыталась открутить яйца. Но сейчас мне стало любопытно. Похоже я начинаю тебя понимать. Не полностью, нет. Но частично — может быть. Думаю, у тебя есть какой-то внутренний ориентир, по-настоящему важная цель, которую ты сам до конца не видишь. И для того, чтобы разглядеть эту цель, а потом до нее добраться, тебе зачем-то нужны мы. Я и Линн.

Килар не сомневался, что Робинс умна, хотя и не вполне уравновешена. Оказывается, она еще и чертовски проницательна. В то время как ее товарки сходили с ума от страха, сержант наблюдала и делала выводы. Как быстро и кратко она обрисовала его состояние! Странник действительно хотел увидеть и понять. Понять назначение своей миссии, понять смысл изменений, которые произошли в нем самом, с тех пор как врата этого мира раскрылись перед ним, чтобы потом захлопнуться навсегда. Или на самом деле все не так? Что он, в сущности, знает о движущих силах судьбы, играющих его жизнью? Он по-прежнему не понимал правил игры. Только направление. Но, возможно, этого более чем достаточно. Да или нет? Килар отогнал от себя назойливые вопросы. Время откровений еще не наступило… Наступит ли оно когда-нибудь?

Странник нагнулся и дернул конец веревки от себя и вбок. Секретный узел распустился. Он размотал паракорд и отступил назад. Робинс медленно села, растирая затекшие икры и лодыжки, и в то же время продолжала наблюдать за ним. К ней вернулся острый взгляд бывалого охотника, который он уже видел однажды.

Что если все ее разумные речи — не более чем хитрый трюк, способ уговорить наивного «тафу» развязать ей ноги, усыпить бдительность? Странник заколебался, сжимая в одной руке паракорд, в другой — взведенный пистолет.

— Ты все-таки решился на это, — В ее голосе прозвучал искренний, все нарастающий интерес. Он сделал верный ход? Возможно. Скоро все выяснится.

— Думала, я побоюсь тебя развязать? — Он бросил веревку в угол.

— Я в этом не сомневалась. Ты меня удивил. Уже в который раз. — Она поднялась на ноги, нагнулась, оживляя застоявшийся кровоток в мышцах, сделала несколько упражнений на растяжку. Килар ждал, пока она закончит, следил за каждым движением, обдумывая ее слова и пытаясь угадать намерения.

— Голова не болит?

— Ты сама любезность, — хмыкнула она. — Болит, кружится, мутит. Еще плохо слышу левым ухом. Но я это переживу.

— Сочувствую, но извиняться не стану. Давай наружу, — Он помедлил, отпустил курок и сунул пистолет за пояс.

Робинс последний раз оглянулась и вылезла из люка. В этот момент Килар уловил на ее лице какое-то новое выражение: что-то вроде растерянности, близкой к смятению. Он сразу понял, в чем дело. Защитная стена дала трещину, и она чувствует это. Такое бывает, когда ломается устойчивый стереотип, когда прежний стиль мышления перестает удовлетворять, а ничего нового еще не возникло. А может это новое уже есть, но ты боишься принять его как данность. Боишься его новизны.

Килар позволил себе улыбнуться. Он хорошо поработал сегодня.

Странник отвинтил крышку прямоугольного флакона и выудил несколько таблеток на ладонь. Это оказались именно таблетки, а не капсулы, как он сперва подумал. Килар не стал запивать лекарство. Воды припасено немного — всего четыре упаковки по шестнадцать полуторалитровых бутылок в каждой — и ее следовало экономить. При такой жаре каждому из них нужно не менее пяти литров жидкости в день. Неизвестно, какие земли лежат к северу от гор, и как далеко простираются сами горы, и есть ли в горах пресная вода. Килар надеялся, что есть.

Он проглотил таблетку и поморщился. Горло саднило. Таблетка застряла где-то на полпути к желудку. Он достал флягу из-под сидения и сделал два небольших глотка. От холода у него свело гортань. Фляги отлично держали температуру. Он прокашлялся и вылез из вездехода.

Пальмира-А высоко поднялась над пустыней. Пальмира-Б растворилась в ее лазурном сиянии. Ночью они успели покрыть значительное расстояние. В воздухе уже не ощущался йодистый запах моря. Неподвижная, сухая жара выжгла его без остатка. Из песка тут и там выступали огрызки скальных пород, напоминающие о том, что когда-то, на заре времен, эта местность возможно была гористой. Камни выгорели на солнце и утратили свой природный оттенок, слившись с унылым цветом пустыни.

Грей и Ламберт сидели неподалеку, и Грей пыталась развязать зубами веревки на запястьях Ламберт. Увидев Килара, она откинулась на спину и сделала вид, что смотрит в небо. Килар подошел и легонько толкнул ее ногу носком кроссовка.

— Что? Нет! Не надо! — Она явно ожидала побоев или чего-нибудь похуже.

— Слушайте внимательно и постарайтесь запомнить мои слова. — Он поискал глазами Робинс. Сержант устроилась рядом со спящей Линн, в тени вездехода. Она прислонилась спиной к опорному катку, вытянула одну ногу вперед, вторую, согнутую в колене, обхватила руками и следила за ним. Килару стало неуютно под ее взглядом. Он постарался сосредоточиться на Грей и Ламберт.

— Видите эти живописные горы на севере? Если мы тронемся сегодня вечером, то завтра к полудню окажемся у их подножья. Я могу ошибиться на час-полтора, но это не важно. Главное, что завтра, в середине дня или чуть позже, мы оставим пустыню за спиной и, надеюсь, там мы с вами благополучно распрощаемся. Если, конечно, вы не захотите и дальше путешествовать с нашей милой компанией. Но что-то подсказывает мне, этот вариант вас не заинтересует.

— Ты убьешь нас! — выдохнула Грей.

— Пожалуйста, не надо! — Ламберт затряслась всем телом и зарыдала, спрятав лицо между своими острыми коленками. Грей тоже намеревалась что-то сказать, но случайно заглянула Килару в глаза и промолчала.

— Я не буду вас убивать, — пообещал Килар без всякой задней мысли. — Вместо этого я оставлю вам одну винтовку и треть припасов. Я не жду от вас благодарности, просто так мне будет спокойнее жить на свете. Мы поступим следующим образом.